– Да ладно тебе, я же шучу. Кто ж вас в цирк-то поведёт. Там зверья и без вас хватает. Ничего, выберем время, я, может, сам тебя свожу. Посмотришь на слонов да тигров. Там клоуны такие смешные, акробаты…

«Делать мне нечего, на слонов и тигров смотреть. Я их по телевизору насмотрелся. И слоны, и жирафы, и зебры, и барсы разные. Чего мне на них смотреть. Мне бы вон в лужу тебя не завести. Идёшь, болтаешь всякую ерунду. Совсем запутал меня…»

Тут понимаете, какое дело. Я же смотрю за дорогой, за деревьями, за пешеходами, а заодно прислушиваюсь, что там говорит мой подопечный – вдруг какая команда поступит. А он тараторит и тараторит, ну я вконец забегался по этой «шахматной доске», а тут, как назло, двое пешеходов прут на нас прямо: то ли не поняли, что я со слепым иду, то ли им просто всё равно. В общем, как ни пытался я увильнуть (и вправо, и влево лужи), остановился резко, а Иван Савельевич моё движение недопонял и решил чуть в сторону ступнуть, да хрясь в лужу. Бог ты мой, да такая лужа попалась, хоть плавай в ней. Стоим с ним посреди этого шахматного озера, вокруг вода. Я и растерялся – так стыдно стало. Хотя и он хорош. Для чего тебе шлейка? Куда летишь? Раз я остановился, вставай и ты как вкопанный. Завёл себе поводыря, прислушивайся. Но всё равно думаю: сейчас влетит мне от старика. А мы знакомы тогда были без году неделя, да и по лужам ещё не ходили ни разу.

Среди незрячих ведь тоже разные люди бывают – и добрые и злые. Я глаза зажмурил, жду: огреет тростью по башке или нет? А он стоял-стоял да как рассмеётся:

– Эй, Трисон! Ты куда это меня привёл? Я ж тебя просил в аптеку, а не в бассейн. Ты ничего не перепутал?

«Ой, – думаю, – пронесло. Извини, дорогой Иван Савельевич, ну вот так получилось! Сейчас исправим!»

Рванул я чуть наискосок, там вроде помельче было. Затем и полностью вывел подопечного на сушу. Сам отряхнулся, слышу, а у старика в ботинках чавкает. Я от обиды даже вскульнул немного. Надо ж так опозориться.

– Да ладно тебе, – говорит Иван Савельевич, – не скули, чего уж теперь. Всяко бывает. Давай, увеличивай скорость, быстро в аптеку и домой, сушиться будем.

Я поднажал, благо аптека была уже недалеко. Пришли домой, Иван Савельевич пристроил свои ботинки, помыл мне лапы, сел возле меня и говорит:

– Ничего, собака, переживём, не расстраивайся. По-моему, это я виноват – и сам нырнул, и тебя затащил.

Я лизнул его в щёку, он прижался ко мне. И мы так просидели с ним часа два. Именно после этого случая мы и стали настоящими друзьями. А я уже осмелел и стал порешительнее водить, да и старик стал мне больше доверять, прислушиваться к моим движениям.

С Сашкой у меня тоже однажды произошло недоразумение. Конечно, я мог бы и не рассказывать о том случае, но я же правдивая собака. Верно? Не всё время хвастаться. Были и у меня промахи.

Вышли мы с ним как-то на прогулку. Маршрут знакомый, лёгкий. Я уже потом с годами понял, что каким бы лёгким ни казался маршрут, бдительность нельзя терять ни на секунду. Ничего не предвещало беды. Идём спокойно, парень стучит по тротуару тросточкой, насвистывает какие-то мелодии. И вдруг вижу, на газоне собака играет с котом. Кот такой пушистый, нападает на пуделя, а тот обороняется, потом пудель нападает на кота. Так это выглядело смешно. Я ещё тогда подумал: вот люди употребляют такое выражение «как кошка с собакой», вкладывая в него отрицательный смысл. А ведь если кошка и собака живут в одной семье, они становятся как родные, и тут впору сказать «друзья – неразлейвода». Согласен, поначалу всяко бывает: одни шипят, другие рычат. Но так ведь и у людей не сразу отношения складываются. Пока присмотрятся, прислушаются, могут и повздорить. А уже потом становятся закадычными друзьями.

Словом, дофилософствовался я в тот день. Засмотрелся на этих «газонных борцов» и не заметил обломленную ветку на дереве. В результате мой Санька набил шишку. Я как увидел, чуть в обморок не упал. Думаю, видел бы меня сейчас мой инструктор, со стыда бы сгорел за своего воспитанника. Вы не представляете, что мы, поводыри, чувствуем, когда допускаем вот такие проколы.

Но Санька тоже не ругался. Стукнулся о сучок, стал и трёт лоб.

– Ну, Триша, ты даёшь! – рассмеялся парень. – Ты зачем мне шишку набил?

Прости, мой дорогой, ну, хочешь, стукни меня тросточкой по башке. Проглядел, прости, друг! Я в таких случаях потихоньку скулю. А как ещё попросишь извинения? Сашка присел рядом со мной на корточки, погладил меня и говорит:

– Ладно-ладно, не плачь! Бывает. Пойдём, Триш, пойдём в парк.

С ума я сойду с этой Полиной Фотеевной. Уснула в сквере на лавочке. Я долго думал, рассказывать вам этот случай или нет. Сначала хотел пропустить. Но подумал-подумал и решил всё-таки рассказать. Однажды пацаны-хулиганы обстреляли меня из рогатки. Я думал, что попал на войну. Но, оказывается, то были цветочки. Эх, даже страшно вспоминать.

Пока моя старушка, напившись каких-то странных напитков, сладко спала, ко мне подошла ватага ребят. Сами мелкие, а почти все с сигаретами в зубах. Я уже потом понял: беспризорники – тут вокзал недалеко, это их территория. В общем, опять меня утащили. Я и гавкал, и рычал, куснуть, правда, постеснялся – дети ведь. Ну, как тут укусишь.

Привели они меня в какую-то развалюху. Похоже, раньше многоквартирный дом был, но, видимо, приготовили под снос.

Один пацан (наверное, главарь их) командует:

– Привяжите его к подоконнику, а то убежит.

Посадили меня на цепь, разглядывают, как картину.

– Красивый пёсик, – говорит самый мелкий и спрашивает у главаря: – Можно я с ним спать буду? У меня, когда мама и папа были живы, я всё время с нашим Броней спал. Тепло.

– А не боишься, он тебе во сне ухо отгрызёт? – спрашивает другой пацан. Все стали хохотать.

«Ой, шутник, – возмущаюсь мысленно, – ты сам скорее отгрызёшь!»

– Пацаны, а что это у него на спине за рамка какая-то? – спрашивает третий.