— А меня на лечение хотят отправить. В школе был врач, и нас осматривали, ну, как женщин, в кресле таком. Меня и еще двух девочек потом врачиха к себе пригласила, для беседы. У нас еще не было месячных, а у всех девчонок уже были, а у некоторых, начались давно. Врачиха сказала, что мне надо заняться собой, что я должна себя обязательно там трогать, а лучше, если бы у меня завелся бы кто-то. И книжку про все такое мне дала. Я ее начиталась и решила, что мне надо начать что-то делать с собой. Потрогала себя, но мне как-то стало стыдно. Тогда я решила, что можно с тобой. А потом узнала, что раз мы сестры, то этого делать нельзя. Вот и решила я, что буду с Юлькой. Пусть меня трогает и может потом уж я сама. Вот, почему я к ней забралась.

Молчит. Я вся просто сгораю от стыда. Вот же! Как же я так! Как же я могла такое про нее подумать? А потом с Юлькой?

— Прости меня, Маринчик. Дура я, дура. И дров наломала с этой Юлькой. Ты простишь меня, сестричка? Я ведь так тебя люблю, ты даже не представляешь? Ведь я тогда так хотела услышать от тебя, что влюбилась ты не в Юльку, а в меня! Ты, даже не представляешь, как я тогда хотела этого. А сейчас? После всего, что случилось, мне даже легче стало, честной слово! Ведь, если бы тогда ты призналась мне, мы бы с тобой могли таких дров наломать! Страшно подумать. Это когда между родственниками, да еще между девочками. Ты представляешь?

Маринка поворачивается ко мне и смотрит в глаза, прямо в самую душу. Я не выдерживаю и целую ее лицо.

— Ведь я же тебя обожаю, ты для меня самая лучшая, ты моя самая верная подруга и друг. Я люблю тебя!!!

— Но, но! Полегче. Только, как сестра, по-дружески. Ты поняла, драндулетка!

Так я и остаюсь в ее жизни сестрой, любимой драндулеткой.

Юлька больше не объявлялась. Потом я узнала, что она вышла за муж и нарожала детей. Маринка, все-таки лечилась, а потом, встречалась с парнями и вскоре зафунциклировала. Сейчас она врач, муж и семейство. Ну, а я шла по жизни, еще несколько лет одна, вслед за своим запутанным клубком жизни, пока не вышла замуж. О чем я хочу рассказать. Вот, а теперь читайте, об офицершах. И как ими становятся некоторые девочки, вроде меня. Все дело в случаи? Или как?

Я училась в медицинском училище и на следующий год должна была его заканчивать. Училась так хорошо, что мои фамилия, вместе с другими отличницами должны были в скором времени, так же появиться на училищной доске почета. А пока я закончила очередную учебу и после месячной практики в местной поликлинике мы, с моей новой подружкой по училищу Лариской, собирались выехать к ней домой. Я наконец-то уступила ее доводам и соблазнилась ее заманчивыми рассказами о купаниях в Черном море. К тому же, она очень хотела познакомить меня со своим старшим братом, Валерой, который оканчивал военно-морское училище. Фотография и ее восхищенные рассказы обещали очень хорошие перспективы. Только вот для кого? Мне не хотелось выскакивать замуж, хотелось другого, и я, в тайне ото всех, готовилась стать стюардессой. Потому и выбрала мед. училище, а еще, штудировала английский. Я уже знала сербский, так как мама моя была на половину сербкой, а отец мой был русский. Чистокровный русак, от которого я унаследовала чисто русские черты лица, с выступающими скулами, густыми ресницами и бровями. От мамы я получила в наследство густые и темно-коричневые, почти черные волосы и прекрасную фигурку. При своем росте сто семьдесят пять сантиметров я была изящной и гибкой, но и фигуристой девушкой. Единственным своим недостатком я считала, что у меня слабо развита грудь, где-то в пределах второго размера и слишком большая подвижность во всем, так как весила очень немного. Поступать в стюардессы меня надоумил наш сосед по квартире. Отставной летчик, он поселился и проживал с семьей в соседней квартире и часто сидел с отцом за столом, беседовал и немного рассказывал о своей летной профессии. Я вертелась около и все время с затаенным дыханием слушала эти истории, которые ложились на благодатную почву. Я ведь втайне мечтала летать. От него же я вскоре узнала, что летать мне уже поздно, раньше надо было беспокоиться об этом, а вот в стюардессы я, по его мнению, вполне подходила. Как же он оказался прав!

А пока, мы с Лариской, подходили к ее дому, на городском холме, этого яркого и вечно белокаменного города, у самого Черного моря. Я была заворожена красотой и архитектурой, видами на большую бухту с темно синей водой и военными кораблями, которые теснились в ней. Их было столько, что некоторым не доставало места у причалов, и они стояли на бочках, так говорили моряки, посредине бухты. Пока мы шли по красивой и тенистой улице мимо нас уже несколько раз проходили чистенькие и аккуратно одетые в белые форменки с гюйсами, такими отложными воротниками, красивые матросики. Я покосилась на них, а они, заметив, радостно помахали в ответ мне рукой.

— А ты, уже делаешь успехи! — Заметила мне Лариска. — Я представляю, какой ты поднимешь переполох в училище, когда мы придем с тобой на танцы.

Я и не думала об этом, мне просто все вокруг нравилось и эти белокаменные дома, помпезные сталинки, с большими балконами и матросики. Откуда же мне было знать, что все это скоро станет, частью моей жизни?

На следующий день она повезла меня на пляж, вопреки ее просьбам сходить вечером с ней к брату в училище. Она сбежала от меня к нему сама, в тот же вечер по приезду, оставив меня одну в большой и просторной квартире, с высокими потолками и видами на бухту. Родители ее отдыхали в это время в России и гостили, у ее бабушки, и мы, практически оставались одни. Чему, я, с некоторым смущением, обрадовалась.

Перед поездкой на пляж я, по ее просьбе, надела купальник и она его, тут же забраковала.

— Такие купальники носят на речке, а на море надо быть вот в таких. — Поучала меня Лариска, демонстрируя передо мной очень открытый и смелый, какой-то заграничный покрой.

Она довольно свободно переодевалась при мне и особенно не стеснялась. При этом она долго возилась с купальником, оставаясь передо мной с оголенной грудью. Я уже привыкла к этому и с удовольствием смотрела, как ее большие и отвислые груди, и вовсе не девочки, мотались передо мной в разные стороны. Я их видела в течение последнего полугода, так, как после выпуска старшего курса нас переселили на их место, в двухместные комнаты и мне в напарницы по комнате досталась она.

Скажу несколько слов о ней.

Соседство с ней мне запомнилось сразу же по тому, что Лариска вообще не стеснялась моего присутствия и могла ходить или сидеть нагишом в комнате и даже пытаться делать в таком виде зарядку. Через несколько дней, однажды ночью я проснулась от ее томных вздохов, и уже было собралась встать и разбудить ее, когда поняла, от чего она так постанывает. Она мастурбировала. Я не могла все видеть, но то, что она, не стесняясь моего присутствия, делает это при мне, это меня просто шокировало. Наутро, я набралась смелости, и пока мы поочередно причесывались и одевались, спросила ее об этом. Она, нисколько не смущаясь, спокойно, повернулась ко мне и спросила, вместо ответа.