– Отправляйтесь вниз и присмотрите за ранеными, - распорядился Гриффитс, и добавил, пресекая протесты Дринкуотера, - в отсеке на штирборте есть ящик с медицинскими инструментами.

Дринкуотер вытащил ящик, достал пинцет и удалил занозу из своей ладони. Приступ боли притупил гнев, его слегка трясло. Постепенно до него дошло, за ним из-под капюшона наблюдают женские глаза. Под этим взглядом он собрался, испытывая по отношению к даме благодарность за такое воздействие, и в то же время неприязнь – она выразила враждебность, когда он усаживал ее в гичку. В каюту вошли два человека, неся горячую воду. Дринкуотер снял мундир, закатал рукава сорочки и вытащил из шкафчика бутылку бренди.

Он овладел собой. Полоски света и тени от раскачивающихся фонарей прыгали перед глазами: «Кестрел» шел на норд, лавируя на ветер пологими галсами. Натаниэль склонился над французом, чувствуя, как остальные следят за ним. Женщина раскачивалась стоя, отказываясь сесть, словно не соглашаясь принять предоставленное куттером убежище. Мужчины наблюдали с кушетки, откинувшись на спинку, то ли от усталости, то ли в попытке скрыть напряжение.

– Эй, кто-нибудь, помогите мне… m'aidez .

Дринкуотер нашел стакан, плеснул до половины коньяка и отхлебнул, когда француз, что был постарше, подошел к нему. Натаниэль передал ему стакан, и тот с жадностью припал к нему.

– Снимите с него одежду. Используйте нож. Вы понимаете?

Мужчина кивнул и принялся за работу. Дринкуотер старался вспомнить хирурга Эпплби, его рассказы и виденное им самим вечность назад в вонючем кокпите «Циклопа». Особого результата это не принесло, так что он снова наполнил стакан, перехватив враждебный взгляд женщины. Огненная жидкость заставила его встрепенуться и не обращать внимания на чувства дамы.

Он склонился над французом.

– Кто он такой, черт побери?

– Его зовут граф де Токвиль, месье, - ответил старший из французов, пытаясь разрезать неподатливый шов сюртука. – Меня зовут Огюст Барайе, я бывший сотрудник брестской верфи… - Он стащил рукав и разодрал сорочку. – Вон тот юноша – это Этьен Монтолон, мадмуазель – его сестра Ортанс.

Женщина резко вздохнула: причиной могло быть раздражение излишней болтливостью, или зрелище, открывшееся когда Барайе обнажил плечо графа, сдирая остатки одежды с левой стороны груди. Де Токвиль застонал, приподнял голову и открыл глаза. Потом голова снова откинулась.

– Потерял много крови, - произнес Дринкуотер, радуясь, что раненый без сознания.

Барайе убрал пропитанную кровью одежду. Дринкуотер пробыл рану и в растерянности уставился на нее, видя, как кровь снова сочится из воспаленной, растерзанной плоти.

– Арабы рекомендуют промывать вином, месье, - нерешительно предложил Барайе. – Можно ли потратить часть коньяка?

Дринкуотер потянулся за бутылкой.

– Его подстрелили… - юноша, заговоривший впервые, стоял уже рядом с Барайе. Растерявшись, он не нашел ничего лучшего, как констатировать очевидный факт. Натаниэль посмотрел на это молодое, не старше двадцати лет лицо.

Потом просунул руку за плечо графа. Он почувствовал пулю, засевшую под кожей. Наскоро очистив рану от остатков одежды, Натаниэль выплеснул в нее остатки коньяка. Порывшись в лекарствах, он выбрал баночку с голубоватой субстанцией, нанес ее на пулевое отверстие, накрыл тампоном, а сверху наложил подушечку, изготовленную из сорочки графа.

– Придержите это, пока мы перевернем его, - кивнул Дринкуотер Барайе. Потом поглядел на Монтолона. – С вашего позволения, придержите ему ноги, месье. Так, переворачиваем его. Вместе!

Преодолевая крен «Кестрела», они с усилием перевернули Токвиля. Дринкуотер почувствовал себя более уверенно: бренди делал свое дело. Пытливая часть его ума уже очнулась от потрясений прошедших часов, заинтригованная происхождением их пассажиров.

– Ваше бегство оказалось недостаточно быстрым, - рассеянно произнес он, ощупывая указательным пальцем синюю опухоль, вздувшуюся под лопаткой графа. Натаниэль вздрогнул, когда спертый воздух каюты пронзил резкий звук, исполненный неприязни – это женщина яростно втянула воздух. Она откинула капюшон, и неверный свет лампы заиграл медью на прядях каштановых волос, рассыпавшихся по плечам. Девушка казалась старше брата, пережитые испытания наложили на правильные черты ее лица отпечаток суровости. Поймав на себе пристальный взгляд ее серых глаз, Дринкуотер вновь ощутил излучаемую ими враждебность. Ее неблагодарность раздражала его, и ему пришла в голову мысль, что за ее спасение команде «Кестрела» пришлось заплатить двумя убитыми и тремя ранеными.

Он рассерженно склонился над плечом графа и полоснул скальпелем. Лезвие заскрежетало по кости. Нащупав пулю, Натаниэль почувствовал облегчение.

– Поднесите лампу поближе, - выдавил он сквозь стиснутые зубы. Она подчинилась.

Окровавленная мушкетная пуля скатилась на стол.

Наложив на плечо графа второй тампон и повязку, Дринкуотер удовлетворенно хмыкнул. Они прибинтовали раненому руку к туловищу и устроили его на кушетке. Затем занялись матросами, пострадавшими от щеп.