Когда дрожь в теле прошла, она слезла с дивана, отложив в сторону книгу. Теперь ни о каком отдыхе и тем более о чтении Виолетта не думала. Нервы ее были натянуты струной. Сказать, что она была расстроена – значит, ничего не сказать! Она была до предела взвинчена от страха перед неизвестностью! Все же одно обстоятельство ее утешало – на этот раз ее предупредили, а стало быть, дали время собраться с мыслями и морально подготовиться.

 В отчаянии, Виолетта не заметила, как село солнце и за окнами потемнело. Утихли звуки города, а когда дети, гуляющие под окнами, разошлись по домам, ей стало совсем жутко. Она чувствовала бескрайнее одиночество и если всегда ему радовалась, то сейчас готова была забиться от него подальше в темный угол, спрятавшись с головой под одеяло. 

 Сейчас в полнолуние во мраке сада сам домик был виден, как на ладони. Только свернув за угол дома, Хээлим поняла, что оказалась одна в объятиях ночи. Она резко остановилась у границы света. На лужайке перед низким деревянным крыльцом дома зияла черным провалом темнота.

 - Дикий виноград!- обрадовалась она и привычно протянула к нему руку. Под пальцами скользнула тугая спелая гроздь, и бархатистая ягода тут же упала в ее раскрытую ладонь. Она поднесла невесомую виноградину к лицу, чтобы, закрыв глаза с блаженством вдохнуть ее винный запах, потом бережно слизала с ладони, почувствовав во рту кислый до оскомины вкус сока, вобравший в себя все сокровища солнечного лета. Ей не нужен был свет, чтобы увидеть крошечные бордовые до черноты гроздья, свисающие со старой лозы, как и виноградины, припорошенные мучнистой росой наполненные пряным пунцовым соком.

 Ночью, через вьющийся над головой дикий виноград кое-где пробивалось лишь тусклое свечение, усиливая темноту вокруг дома, и казалось, что околдованные Луной виноградные листья вытянулись, заострились и, не выдержав восторга, бросились на землю опаленные восторженной песнью звезд.

 В самом домике было пугающе тихо, но, не смотря на глубокую ночь, деревянные ставни окон, обычно закрывающиеся с вечерней зарей до следующего утра были распахнуты, как и железная калитка. Этой ночью она тоже была не закрыта.

 Хээлим скользнула к крыльцу, на цыпочках, еле касаясь ступенек, взлетела по нему и замерла, все еще не осмеливаясь шагнуть в темноту дома. Она всматривалась в безмолвную черноту, изучала её, прислушиваясь к своему сердцу.

 Пока она преодолевала расстояние от калитки до дома, успела не без удовольствия отметить, что ничего не изменилось с той поры, когда она была здесь в последний раз. От этих воспоминаний ей стало легко и спокойно, поэтому она, справившись с последней каплей сомнений, уверенно переступила порог дома и шагнула во мрак.

Дом встретил ее все тем же молчанием и пустотой. В нем не было мебели, предметов обихода, не было людей и гардин на голых окнах. В нем не было даже пыли! Сердце предательски кольнуло, когда она увидела, что прозрачные глазницы окон пропускали ярко-желтые потоки лунного света, освещая пустой дом изнутри, тем не менее, не рассеивая мрака вокруг самого дома. От этого сама атмосфера казалась еще более загадочной и мистической. Хээлим осторожно прошла зал, столовую и зашла в маленькую спальню. Под ногами скрипнула половица, и звук ее шагов отдавался в гулкой тишине пустого дома.

Еще недавно она жила здесь, ходила по этим комнатам и они не казались такими зловещими и пугающими, как сейчас. Воспоминания накатили на нее с удвоенной силой, и она только сейчас начинала понимать, что это было единственное место на свете, куда она хотела возвратиться, для того чтобы остаться навсегда.

 Она мечтала об этом долгие годы, зная, что этому не суждено сбыться, и едва сдерживала слезы, готовые брызнуть из глаз. Здесь все осталось по-прежнему, но как в эти минуты билось ее сердце, то ли от радости, то ли от безысходности, она не понимала! 

 Может быть, кто-то на её месте побоялся бы находиться за полночь в пустом доме, но

 только не она! Покой её души и сердца не вызывал сомнения, что плохого не произойдёт.

Так подсказывал ей опыт.

 Побродив тёмными комнатами, Хээлим подошла к распахнутой двери. В небе висела бледная

 Луна в окружении подмигивающих звёзд.

 Внезапно звякнула калитка. Хээлим не успела испугаться, как услышала тихий голос своего

 отца: «Виолетта, это я».

 И она увидела рядом душу отца! Сердце защемило от невинности, света и любви, исходящих

 от неё! Он вновь был молод и чист!

 Но она молчала, ожидая, что он пришёл сказать, после того, как принес столько боли и

 слёз?

 - Прости меня, - услышала она его мольбу, - меня отпустили на несколько мгновений, ради

 этого. Ты ведь рада снова попасть в наш дом?

 - Я прощаю тебя, но забыть не смогу, - ответила она честно.
– Это выше моих сил. Пусть