– А перед тем, как Вы переехали сюда?

– В Нью-Йорке?

– Если Вы приехали оттуда, то да.

– Я ходила на свидания. Но следа из разбитых сердец отсюда до реки Гудзон за мной не осталось.

– У Вас острый язычок, мисс Рэнделл, – заметил Гонсалес с укоризной.

– Да, это верно, не так ли? – Клер закрыла глаза и повторила уже мягче, – да, я знаю. Наверно, это оружие, которым я пользуюсь слишком часто, иногда еще до того, как на меня нападают. Простите.

– Я не возражаю. Если это помогает Вам чувствовать себя лучше.

Она позволила себе полуулыбку, не больше.

– Наверно, помогает, но вряд ли это может служить оправданием. Возвращаясь к нашему разговору… Я не отношусь к тому типу женщин, из-за которых мужчины сходят с ума. Нет, нет, – добавила она, видя, что он собирается вежливо протестовать, – я не имею в виду… Я знаю, что выгляжу неплохо. Как и любая девушка в наши дни, если только она хочет. Но, скажем прямо, никто не будет драться на дуэли ради моей благосклонности. Я далеко не роза без шипов.

– Ну, хорошо, значит, здесь мы причины не найдем. Расскажите тогда о Вашей работе.

– Как я уже вчера сказала, я там не слишком важная персона. Я еще могу себе представить, что кто-то хочет убить заказчика. Я и сама иногда не прочь. Но меня?! От меня ничего важного не зависит.

– Давайте о семье. Готовитесь унаследовать большую сумму?

– Нет, абсолютно ничего. И секретной формулы чудесного эликсира я тоже не знаю.

Он усмехнулся:

– Уверены?

– Уверена.

– Может быть, у Вас есть нечто, что кто-нибудь очень хочет присвоить? Стоите у кого-нибудь поперек дороги?

– Послушайте, лейтенант, Вы, наверно, слишком много смотрите телевизор.

Клер отвела рукой волосы от лица. Жест показался ему слегка знакомым, но он не смог вспомнить, где его видел.

– У меня собственная квартира в доме, но никто не проявлял желания снести его и разместить там стоянку для автомобилей. Пока, по крайней мере. Я не играю в казино и не спекулирую на бирже. У меня есть машина, но половину ее стоимости мне еще предстоит выплатить банку. И, кстати, натурального меха я не ношу.

Гонсалес рассмеялся.

– Вот еще одна область, которую мы не упомянули. Политика. Вы принадлежите к какой-нибудь политической группе? Кого-нибудь агитировали в последнее время?

– Только компанию, обслуживающую мой дом. Что бы они починили канализацию в подвале. Уж очень воняет.

– Как насчет Ваших друзей? Кто-нибудь занимается политикой, преступной деятельностью и так далее?

– Политикой – нет. В рекламе мы стараемся держаться от нее подальше. ТН это всегда удавалось. После Уотергейта они стали ужасно задирать нос. Преступной деятельностью? Я не знаю. Если бы кто-нибудь этим и занимался, разве сказал бы мне? Большинство моих друзей – из рекламного бизнеса. Некоторые его называют преступлением.

Она положила голову на подушку и закрыла глаза.

Оторвав взгляд от записной книжки, Гонсалес заметил напряженные линии у нее под глазами прежде, чем она моргнула и заставила их исчезнуть, готовясь к следующему вопросу. Ее усилие сделало его усталым.

– Послушайте, мисс Рэнделл, я знаю, что Вам пришлось многое пережить за последние сутки. Теперь мы точно знаем, что Ваша жизнь в опасности, и это гарантирует Вам нашу защиту, даже если мы уже немного опоздали. Мы поставим охранника у Вашей палаты, и, боюсь, на время Вам придется обойтись без посетителей. Кроме нас, конечно, пока мы не выясним, откуда исходит угроза.

– Или от кого, – ее голос был слабым, и она снова закрыла глаза.

– Верно. Сейчас я уйду, а Вы хорошенько отоспитесь ночью. Утром мы снова пройдемся по всем пунктам, пока не найдем то, что ищем. Это где-то рядом, должно быть. Никто бы не пустился в такие хлопоты без причины.

Она открыла глаза и посмотрела ему в лицо:

– Вы сможете это прекратить, правда? Мне не придется так жить, всегда?…

– Я уверен, что мы все быстро выясним, не волнуйтесь. У нас довольно большой опыт.

Гонсалес похлопал ее по руке и встал. Заметив маленький телевизор, стоявший на подставке напротив кровати, он откашлялся и сказал:

– На Вашем месте я бы воздержался от ТВ. Наверняка Ваша история попадет в новости, и могут показать фотографии, понимаете…

– Обещаю, что буду смотреть исключительно старые фильмы.

Он кивнул и попрощался. Охранник в форме сидел между лифтом и палатой Клер, и Гонсалес приказал ему проверять всех, прежде чем впускать. Это распространялось и на больничный персонал, даже если и означало некоторые проблемы.