Прижимаясь к Малчеку, Клер еще сильнее ощутила, что он сложен далеко не так крепко, как Эдисон. Но его мышцы были упругими и сильными. Руки его тоже были сильными, и она постепенно перестала дрожать, затихнув в их объятиях. «Я здесь в полной безопасности, – сказала она себе в изумлении. – Меня никто не тронет, кроме этого человека. Почему я в этом так уверена?» Она проиграла в уме только что сказанные им слова.

– Откуда ты знаешь, что он думает?

Его негромкий голос звучал совсем близко от ее головы, и она поняла, что его лицо прижималось к ее волосам.

– Я не знаю откуда, но я знаю.

– А это значит, что Эдисон знает, о чем думаешь ты?

– Вероятно.

От нее требовалось доверять не только его телу. Она внезапно успокоилась, и он это почувствовал. Момент слабости прошел, Клер приходила в себя. Малчек встал. Постепенно она выпрямилась, и он разжал руки.

– Все нормально?

Клер кивнула, не поднимая глаз.

«Ну что ж, так даже лучше, – подумал он, глядя на блестящую завесу ее волос. – Не знаю, как я сейчас выгляжу, но готов поспорить, что не очень вдохновляюще». Ее тело было таким теплым, что ему не хотелось отпускать ее из объятий. Его рукам не терпелось гладить, узнать, раскрыть и удивить ее. Прямо здесь, среди бела дня, с сотнями машин, проносившихся мимо, и с убийцей, ждущим где-то рядом.

Он резко выговорил ей:

– Я не хочу, чтобы это повторилось. У меня нет на это времени, ты поняла? – И он добавил, повторив слова Реддесдейла как поговорку: – Я не могу целиться и нежничать одновременно.

– Я прекрасно поняла. Больше этого не случится.

Клер сложила руки на коленях.

Малчек не продолжил разговор. Снова сев за руль, он завел мотор и, как только появился просвет, встроился в поток транспорта.

Они потеряли около десяти минут. А возможно, и что-то большее.

Малчек поставил солнечную заслонку обратно на место, и мотоцикл отстал на пару автомобилей. Он не винил ее за срыв. Он проходил через это сам: одинокая пустыня, где земля уходит из-под ног, и ты не можешь двинуться с места.

Старик в саду внезапно обернулся, но пуля уже была в воздухе. Хрупкие кости брызнули в разные стороны в чудовищном разрушении; рот, раскрытый в крике, без челюсти, без носа, без глаз, горло, все еще трепещущее в стоне смерти, медленной смерти, слишком медленной смерти.

Тонкая струйка пота скатилась по его животу, а рубашка прилипла к плечам.

Он поправил боковое зеркальце рядом со своим окном, управляя одной рукой, и, дотянувшись до задней двери через спинку сиденья, открыл окно.

Скоро предстояло остановиться где-нибудь для ланча.

Во второй половине дня они начали заезжать в мотели, и им удалось снять номер в третьем по счету, расположенном на краю Ричардсон Гроув. Малчек был доволен. Это место было первым в списке альтернативных вариантов. Значит, Гарнер и Мартин смогут раскинуть палатку достаточно близко.

Когда они въехали в городок, чтобы найти ресторан, он увидел, что открытый автомобиль одного из его людей припаркован у входа в соседний мотель. Не всегда все будет так удачно складываться, и Малчек подумал, что было бы неплохо запастись везением на потом. Оно им еще пригодится.

Он решил уехать из Сан-Франциско, хотя знал, что большого значения это иметь не будет. У Эдисона были связи везде, если бы он захотел их использовать.

Его план предполагал, что они будут передвигаться с места на место, но не слишком интенсивно. Они проведут здесь завтрашний день и дадут Эдисону первый шанс. Утром они будут с открытыми ртами бродить вместе с толпой туристов. Вместе с толпой, но чуть в стороне, нежно поглощенные друг другом, как и полагается типичным новобрачным. Малчек стремился к уединению, чтобы уменьшить опасность для других.

Необъятный северный полукруг Национального Парка расстилался перед ними, прекрасный под голубыми небесами и жарким сиянием лета. Малчек и шесть его людей были знакомы с местами, которые намеревались посетить, – одни больше, другие меньше. Вместе они были способны обеспечить надежное прикрытие. Малчек связывался раз в день с одним из них.

И, конечно, с Гонзо.

Гонзо будет раскрывать их с тыла, с каждым днем расширяя круг их уязвимости, пока Эдисон не узнает то, что надо.

Малчек подождал за столиком, пока открытый автомобиль не въехал на стоянку. Когда Терсон и Гамбини уселись за столик в десяти футах от Клер, сзади и чуть справа, один лицом к входу, другой к кухне, Малчек поднялся и нашел телефон у двери в официантскую.

Гонсалес был встревожен.

– Ты опоздал на целый час, – упрекнул он.

– Эй, я в отпуске, приятель, – дружелюбно отозвался Малчек.

– У меня плохие новости.

– Если насчет квартир, то мы уже слышали по радио.

– Ясно. Она в порядке?

– У тебя отцовский комплекс. У нее все отлично, – он глянул в сторону их столика. Клер просматривала меню, немного бледная, но в целом выглядевшая хорошо. Она переоделась в белое платье, которое облегало ее грудь и разлеталось от бедер, затянутое красным пояском вокруг узкой талии.