– Знаес, детка, ты сертовски хоросый теперь. Нелегко стало ходить за тобой.

– А тебе какое дело? Тебя папочка послал? – зло сказал Сол.

Ананси беззвучно рассмеялся. Улыбался он медлительно и хищно – большой человек-паук.

– Теперь пойдем. Моя хосет говорить с тобой. – Ананси указал длинным пальцем прямо вверх.

Не дожидаясь возражений, он стал подниматься по веревке, быстро и легко перебирая руками, пока совсем не скрылся из виду.

Сол тихо скользнул к углу дома, обхватил его ногами с обеих сторон и стал взбираться.

Ананси дожидался его, скрестив ноги на плоской крыше. Он шевелил губами, будто готовился сказать что-то неприятное. Он кивнул, приветствуя Сола, и кивком же указал, что ему надо сесть напротив.

Вместо этого Сол переплел пальцы за головой и отвернулся. Он смотрел на Брикстон сверху.

Снизу доносился шум улицы.

– Мистер Раттимон сходит с ума без тебя, – спокойно сказал Ананси.

– Этому ублюдку не надо было делать из меня наживку, – сказал Сол ровно. – Этот насильник, бля, не должен был убивать моего отца.

– Твой отец Раттимон.

Сол не ответил. Он ждал. Ананси снова заговорил:

– Лоплоп вернулся, и он сильно злой на тебя. Его хосет твоей смерти, правда.

Сол обернулся, не веря своим ушам:

– Какого хрена, за что это он так разозлился на меня?

– Из-за тебя он оглох, ты знаесь, и ты сделал его сумасседсим опять, сумасседсим у него в голове.

– Бля, так ради него же, – фыркнул Сол. – Нас обоих едва не убили. Он чуть не убил меня, бля, и его самого чуть не порвали на куски. Знаешь, что я думаю? Этот гребаный Дудочник затеял игру с нами, он просто хочет истребить всех нас, всех королей. Лоплоп должен был подохнуть, а я спас ему жизнь…

– Да, но его спас твою. Его мог просто смотреть, пока Дудочник убьет тебя, но его пытался спасти тебя, а ты долбанул ему по ушам…

– Это все туфта, Ананси. Лоплоп пытался спасти меня, потому что вы все… вы все… знаете, что Дудочник не имеет власти надо мной, и вы все знаете, что я единственный, кто может остановить его.

Повисло долгое молчание.

– Ладно, все равно, Лоплоп сумасседсий. Ты пока будь от него подальше.

– Хорошо, – сказал Сол. Опять долгая пауза.

– Чего ты хочешь, Ананси? И что ты знаешь о Фабиане?

Ананси с отвращением цыкнул зубом.

– Ты иссе зеленый, мальсик, да. Ты знаесь, сто все крысы, да, на твоей стороне, но ты не знаесь, сто делать с ними. Крысы повсюду, мальсик. Пауки повсюду. Они твои глаза, крысы. Мои маленькие пауськи рассказали мне, сто плохой человек делает с твоими друзьями. Ты никогда не спрасивал. До этого тебе было наплевать.

– С моими друзьями?

Ананси скривился и взглянул на Сола с презрением.

– Он убил толстого мальсика. – (Сол прижал ладони к лицу. Он молчал, губы его дрожали.) – Его забрал церного мальсика и маленькую девуску-дидзея.

– Наташа, – выдохнул Сол. – Что он хочет от нее?.. Как он узнал, кто они?.. Как смог влезть ко мне внутрь?

Сол обхватил голову руками и начал колотить себя в отчаянии. «Кей, – думал он, – Наташа, – он колотил себя все сильнее, – что случилось?»

Ананси был рядом. Сильные руки обхватили запястья Сола.

– Прекрати сейсас! – Ананси испугался за него.

Животные не бьют себя, понял Сол. Значит, в нем еще осталось что-то человеческое. Он встряхнулся и затих.

– Мы должны освободить их. Мы должны их найти.

– Эй, мальсик! Спустись на землю! У Сола кружилась голова.

– Что он сделал с Кеем?

Ананси поджал губы.

– Разбил мальсика на куски.

Какое-то время они бежали, потом быстро и торопливо карабкались, пока не оказались на крыше спортивного центра «Брикстон-Рэк». Снизу, из тренажерного зала, доносился глухой стук. Сол стоял на самом краю крыши, чуть впереди Ананси. Он сунул руки в карманы.

– Знаешь, ты должен был сказать мне раньше… – сказал он.

Он слышал себя и ненавидел свой жалобный голос. Он повернулся вполоборота, взглянул на Ананси, который неподвижно стоял, обхватив руками голую грудь.

Ананси презрительно цыкнул зубом.

– Цыц, мальсик, у тебя иссе мусора полная голова. Ты говорил, сто Раттимон не твой отец? Засем мне хотеть говорить тебе это?

Сол посмотрел на него. Ананси был настойчив.

– Засем мне хотеть говорить тебе это? А? Слу-сай, мальсик, я есть один больсой паук, понял? Раттимон есть крыса. Лоплоп есть птица, Предводитель птиц. А ты, ты какое-то странное непойми-сто, правда, на сто мне тогда говорить тебе это? Я говорю тебе только то, сто хочу, стоб ты знал. Всегда, это могу тебе обессять. Я больсе не притворяюсь, видис, мальсик? Не нузно это. Паукам, как я, не нузно это. Так сто забудь это. Ты мозес верить мне просто на слово, ни больсе ни меньсе. Ты понимаес?