Шрифт:
– А кого он изображает?
– Понятия не имею. Так, к слову.
– А я уж испугалась. Мне в голову лезут совершенно неприличные сравнения.
– Я уже говорил тебе, ты очень развратная женщина. Так чем мы займемся в отсутствие шарад и прочих развлечений?
– Сядем в уголке, будем переваривать алкоголь и говорить гадости про окружающих.
– Ты любишь сплетни?
– Я? Не очень, но как можно упустить такой шанс? Ведь ты единственный человек, который может сплетничать обо всех присутствующих СО ЗНАНИЕМ ДЕЛА.
– Ох, мисс Смит, доведешь ты меня до греха. Собственно, уже…
– Сейчас, только возьму себе десерт.
Она смело направилась к столикам с десертом, стараясь идти максимально ровно – обычная ошибка тех, кто выпил лишнего. Кроме того, Лили была совершенно уверена, что Брюс идет за ней…
Что характерно, возле этих восхитительных и соблазнительных столиков не было ни одной женщины. Сплошь мужики. Впрочем, здесь все понятно. Либо нулевой размер, либо клубника со сливками. Вместе они не ходят. Лили подбоченилась и смерила грозным взглядом задрожавший шоколадный мусс. Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от настоящих трюфелей.
Она как раз перешла к блюду с черешней в карамели, когда на ее задницу легла мужская рука. И как-то сразу стало ясно, что это не рука Брюса. Лили обернулась – и едва не упустила тарелку. Перед ней стоял Джереми ван Дайк.
Некоторое время она с искренним интересом рассматривала это бледное лицо с недовольно оттопыренной губой и нервно шмыгающим носом. Ноздри у Джереми были белые, точно фарфоровые. А глаза какие-то странные, почти полностью голубые – зрачки превратились в булавочную головку… Как она могла считать это чучело красавцем? Почему не спала три ночи, когда он ее бросил?
Потом на смену любопытству пришло омерзение. Она представила голого Джереми и голую Ширли. Кость об кость, пыхтение и сопение, ритуальный вскрик и не менее ритуальный стон удовлетворения. На все про все десять минут, после чего оба накладывают на личики питательные маски и засыпают до утра. Фу, гадость.
– Будь добр, убери руки с моей задницы.
– Привет, детка.
– Вообще-то мы виделись. Кстати, где твоя выдра?
– Где-то ходит. Или лежит. Пошли потанцуем?
– Извини, не хочется.
– Да ладно тебе.
– Уточняю: мне не хочется танцевать с тобой.
Он шагнул вперед и неожиданно резко притянул ее к себе. Запах «Эгоист Платинум» – единственное, что ей в нем нравилось до сих пор.
– Джереми, будь другом, отпусти меня и не веди себя, как пьяный грузчик.
– О, извини, дорогая, я не так хорошо, как ты, осведомлен о стиле поведения грузчиков. Пошли танцевать.
– Да не хочу я!
– Всего один разочек. Тебе нужно потанцевать со мной, пойми.
– Нужно? Что бы это значило?
Теперь запах «Эгоиста» начисто перебивал мощный аромат виски пополам с какой-то сладковатой дрянью. В углах тонких губ Джереми собралась слюна, и Лили отвела глаза. Он был неприятен… да что там, попросту мерзок.
– Лили, детка, тебе нужно потанцевать со мной, чтобы справиться с Ширли.
– Джереми, перестань нести чушь и отстань от меня. Мне не нужна твоя помощь.
– Ошибаешься, Лилиан. Кстати, я Шеймаса знаю не меньше, чем Ширли. И он ко мне лучше относится.
– Мне. Не. Нужна. Твоя. Помощь. Конец связи.
– Половой? Шутка. Все, что от тебя требуется, – это сыграть свою роль получше.
– Какую роль, что ты несешь? Переспать с тобой?
– Вот еще! Совершенно не хочу спать. Я бодр и весел.
– Рада за тебя, теперь отвали.
Джереми прищурился и нагло уставился на ее грудь, а потом процедил сквозь зубы:
– Зуб даю, что кое-кто здесь, в этом маленьком уютном баре, ужасно не хочет возвращаться в Слипи-таун. О нет. Этот кое-кто мечтает о… может быть, о небольшом цветочном магазине? Или хотя бы о месте в постели некоего знаменитого и богатого папика?
– Я готова отказаться от мечты о магазине, если ценой за него будет ночь с тобой.
– Лили, у тебя завышенная самооценка, так нельзя. Признаю, у тебя классные сиськи и тугая попка, но я знаю миллион телок в этом городе, которые отказывают приятнее, чем ты даешь…
– Да? Это заметно, знаешь ли. Если уж из миллиона ты выбираешь Ширли Бэнкс… значит, остальные девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять телок тебе уже отказали.
– Лили, деточка, не груби дяде. Сейчас ведь все по-другому, пойми. Ты сама полезла в высшую лигу, тебя никто не звал. А здесь дерутся по-взрослому. Желаешь сразиться со мной на моем поле?