— Я забрался сюда, чтобы сорвать веточку винограду…

— Разве это твой виноград?

— Нет… нет… Мне есть хотелось…

— То-то — есть хотелось… Пошел бы попросил, а ты — воровать…

В это время послышались совсем близко чьи-то осторожные шаги. Это хозяин виноградника шел с фонарем и смотрел, не попались ли в капканы хорьки.

Хозяин так и подпрыгнул, когда вместо хорька увидал в капкане Петрушку.

— Ага! Так это ты, значит, таскал у меня кур!

— Я не воровал ваших кур, — рыдал Пиноккио, — я хотел сорвать лишь веточку винограду!..

— Врешь!

Крестьянин открыл капкан, схватил Пиноккио за шиворот и понес во двор.

— Ну, — сказал он, ставя его на землю, — теперь уже поздно, и я хочу спать. Мы рассчитаемся с тобой, как следует, завтра. А пока, видишь, собачья будка, — сегодня сдох цепной пес, — ты останешься на эту ночь на его месте и будешь сторожить курятник.

Крестьянин надел Пиноккио на шею толстый ошейник с медными бляхами, стянул его покрепче, а длинную железную цепь прикрепил к стене.

— Если пойдет дождь, ты можешь спрятаться в будку. Там еще осталась солома, на ней два года спала бедная собачка; если заслышишь воров, — лай, как можно громче, и буди меня!

С этими словами он вошел в домик и заперся на все засовы и замки. А бедный Пиноккио ни жив, ни мертв остался один в темноте на цепи.

— Так тебе и надо! Так тебе и надо, бродяга! — бранил он себя, вытирая кулаком слезы. — Не слушал бы дурных советов, не бегал бы из дому, работал бы, учился, — никто не посадил бы тебя на цепь. Ах, если бы начать всю жизнь сначала!..

Облегчив горе слезами, он тихонько забрался в будку, лег на солому и заснул.

Пиноккио проснулся около полуночи от какого-то странного шороха. Он высунул из будки нос и увидал четырех темных зверьков, вроде кошек, которые шепотом о чем-то совещались.

Но это были не кошки, а хорьки, большие охотники, до винограда и цыплят.

Один из них подошел к будке, заглянул внутрь и сказал:

— Здравствуй, Мелампо!

— Я не Мелампо!

— А кто же ты?

— Пиноккио.

— Что тут делаешь?

— Курятник стерегу.

— А где же старый Мелампо?

— Сдох сегодня утром.

— Ах, бедный, бедный! Он был такой добряк! Но и ты, должно быть, тоже не злая собачка?

— Извините, но я вовсе не собачка.

— А кто же ты?

— Петрушка!

— Ну ладно, нам это все равно, давай, заключим условие, как с покойным Мелампо, — останешься доволен.

— Какое условие?

— А вот: мы будем ходить сюда ночью раз в неделю, и уносить по восьми кур. Семь — нам, а восьмую будешь получать ты, только не лай и не буди хозяина.

— Мелампо так всегда делал? — спросил Пиноккио.

— Ну да, и мы все были довольны. Теперь ложись спать и будь покоен, уходя, мы тебе оставим к завтрему совсем ощипанную курочку. Значит понял?

— Понял! Ладно. Идите, воруйте!

Когда четыре хорька, уверенные в полной безопасности, прошмыгнули один за другим в курятник, вдруг дверь за ними неожиданно захлопнулась, — это было дело Пиноккио. По близости лежал камень. Он подкатил его к двери, чтобы хорьки не вылезли, и начал лаять, и визжать, что есть духу.

Хозяин немедленно высунулся из окна:

— Что случилось?

— Воры!

— Где?

— В курятнике.

— Сейчас, бегу!

Не прошло и минуты, — хозяин вбежал в курятник, переловил хорьков, посадил в мешок и стал от радости, что, наконец-то, поймал лютых воров, прыгать и колотить себя сзади пятками. Затем он погладил Пиноккио по голове, похвалил за хорошую службу и спросил, кто он такой. Пиноккио рассказал ему о своих несчастьях. Хозяин даже прослезился, снял с него ошейник и сказал:

— Иди с богом!

Пиноккио бросился бежать со всех ног и бежал без передышки, покуда не показалась дорога, ведущая в лес Волшебницы. Вот и лесок, где встретился он с Лисой и Котом! Вон над деревьями верхушка огромного дуба, где его повесили… Но отчего же не видать на прежнем месте домика девочки с голубыми волосами?

Сердечко у Пиноккио заныло предчувствием беды. Он выбежал на луг, где стоял прежде беленький дом Волшебницы.