В последнее время у Вайльда было чувство, что салон — единственное место, дающее ему ощущение дома.

— Добрый вечер, миссис Везерби, — Вайльд склонился в глубоком поклоне и широко улыбнулся. — И снова вы затмили всех женщин в этой гостиной.

— Проказник! — Она рассмеялась и шутливо стукнула его веером по руке. — Вы мне льстите, ваша милость. Располагайтесь, где вам будет удобно.

— Я всегда говорю только правду. — Он уселся в кресло рядом с ней и осмотрелся по сторонам. — Не вижу юного Виллингхэма. Ему посчастливилось найти себе покровителя?

— Так и есть, — она улыбнулась без тени фальши, столь часто встречающейся у молодых барышень. — Лорд Хемфилл взял его под свой патронаж.

— Виллингхэм — хороший художник. Надеюсь, теперь его работы будут чаще попадаться нам на глаза — лишь бы это были не одни портреты лорда Хемфилла.

Она от души расхохоталась.

— Злой же вы человек.

— Не злой, а откровенный, — поправил он.

— А что до вас, ваша милость? — Она склонила голову набок, отчего сразу стала походить на мудрую сову. — Вы еще не нашли молодое дарование, которое хотели бы взять под свое крыло? Я знаю, как сильно вы любите творческие умы.

— Не в этот раз.

— Могу ли я надеяться, что вы нам сегодня сыграете? Боюсь, клавиши фортепиано скоро ссохнутся из-за длительного простоя.

И толкнула же его нелегкая в первый вечер дать слабину и раскрыть свою любовь к игре на фортепиано! Усилием воли он сохранил на лице обаятельную улыбку.

— Я лучше уступлю сцену тем, кто ищет покровительства.

— Как вам угодно. А сейчас прошу меня простить, я должна объявить нашу первую гостью. — Она лукаво ему подмигнула. — Хочу как можно скорее услышать ваше мнение о ее способностях.

Вайльд согласно кивнул. Когда слуга ударил в небольшой гонг, хозяйка дома вышла в центр зала и подняла руку, призывая всех к тишине. Шум стих, все внимание было обращено на миссис Везерби.

— Дорогие гости, сейчас состоится первое музыкальное представление этого вечера. Перед вами выступит… графиня делла Пьетра! — Она окинула взглядом собравшихся. — Графиня совсем недавно прибыла в Лондон и сегодня любезно согласилась порадовать нас своим дивным голосом.

Публика расступилась и вперед вышла женщина.

Вайльд непроизвольно напрягся, весь обратившись во внимание, словно очарованный волшебством.

Графиня выглядела совсем юной, будто только сошла со школьной скамьи. Но в то же время в ней угадывалась та особенная чувственность, которая сразу приковывает внимание мужчин. Платье ее было из темно-красной тафты, богато расшитое и с глубоким декольте, из которого выглядывали два соблазнительных, идеальной формы полушария. Цвет волос из темно-каштанового плавно переходил в черный. Прическа была тщательно уложена, но с оттенком элегантной небрежности, что производило впечатление, будто девушка только что побывала в постели с мужчиной. Кожа излучала перламутровое сияние, подобно жемчугу, покатые скулы были умело подчеркнуты, глаза обрамляли густые черные ресницы, и на лице выделялись пухлые, соблазнительные губки над маленьким острым подбородком.

Она казалась экзотическим плодом в обычном яблоневом саду.

Девушка подошла к фортепиано, сопровождаемая вежливыми аплодисментами.

— Спасибо за столь теплый прием, — сказала она, слегка улыбнувшись, словно посвящая всех в какую-то свою тайну. — Так хорошо снова оказаться в Англии, среди соотечественников!

После этого она села за фортепиано и запела.

Ее хрипловатое контральто переплеталось с мотивами милой деревенской песенки, придавая незамысловатой лирике эротические нотки. При виде того, как соблазнительно округляется ее ротик, издавая звуки, тело Вайльда проснулось и напряглось, его влекло к ней так, будто она была Саломеей, [4] манящей его в свои покои.

Она прикрыла глаза, лаская ноты голосом, а клавиши пальцами, словно песня была ее любовником, которого она искусно соблазняла.

Его она тоже соблазняла.

На последней ноте ее голос взметнулся вверх, паря, замирая и дрожа, как пик мучительно-сладостного наслаждения. После чего она открыла глаза и улыбнулась милой невинной улыбкой, сама не осознавая того, что своим пением только что заворожила всех мужчин, находящихся в пределах слышимости ее голоса.

В комнате повисла тишина. Затем, как только чары развеялись, публика разразилась бурными аплодисментами. Толпа ринулась вперед, обступила фортепиано плотным кольцом и скрыла таинственную девушку из вида.

Вайльд еще долгое время сидел неподвижно, не в силах перевести дух. Тело его пронзали отголоски ее пения. Эмоциональную отдачу подобной силы он испытывал, только сочиняя собственную музыку. Эта женщина вдруг возникла из ниоткуда и потрясла его до глубины души одной лишь силой своего голоса. Разве такое возможно?

И как возможно то, что после долгих лет внутреннего онемения он дважды за один день ощутил такое сильное влечение к двум разным женщинам? Может, мучившая его все это время болезнь стала понемногу отступать?