Мрак хмыкнул:

– Не видел ты нынешних танков. Один современный танк может против полка вертолетов. Но мы не о том говорим. Самолеты там есть?

– Нет, – ответил Хамид. – Не прибыла техника, чтобы построить взлетные полосы. Да и зачем? Море близко, вчера пришел их авианосец. Могут достать нас хоть ракетами, хоть истребителями… А зачем вам эти подробности?

Олег и Мрак переглянулись. После паузы Олег сказал осторожно:

– Там находится один человек. Очень неприятный.

– И что вы хотите?

Олег сказал ровно:

– Я бы предпочел, чтобы он перестал делать то, что делает сейчас. Но я, к сожалению, не знаю другого способа его остановить…

Он замолчал, поморщился, не в силах выдавить грубое обыденное слово, а грубый Мрак бухнул как в пустую бочку:

– Как всадить пулю в лоб.

Хамид вскинул глаза, а чернобородый даже отшатнулся.

– Пулю в лоб? – переспросил Хамид.

– Можно в висок, – ответил Мрак небрежно. – Мы не мелочные.

Чернобородый засопел, деликатно отрезал еще пласт жареного мяса с аккуратно торчащей косточкой, с поклоном протянул Олегу, затем точно такой же – Мраку. Юлии и Елене взглядом разбойничьих глаз показал, что восточные церемонии уже все благополучно соблюдены, теперь могут чувствовать себя как в своей Франкии.

– Кто он? – поинтересовался Хамид.

– ЛПР, – ответил Олег. – Лицо, принимающее решения.

– На уровне вторжения в наши земли?

– На более высоком уровне, – ответил Олег. – К сожалению. Ладно, спасибо за хлеб, соль и барашка. Нам пора ехать.

За ним поднялись Мрак и обе женщины. Хамид и чернобородый тоже встали, сложили руки. Хамид поклонился:

– Счастливой дороги, друзья. Надеюсь, мы еще услышим о вас.

Олег поклонился молча, а Мрак буркнул:

– Если будет темно, то еще и увидите.

Машина была накрыта маскировочным тентом. Двое бедуинов, так их называла про себя Юлия, сидели прямо в желтой пыли. Издали они казались выгорающими пятнами зелени, что уже перестала быть зеленью, а сухие темные руки выглядели как ветви саксаула… каким этот загадочный саксаул представлялся Юлии.

Оба поднялись, черные глаза без всякого выражения смотрели на франков. Спины их были прямые, а ладони привычно лежали на стволах автоматов. Хамид кивнул, брезент сдернули, Мрак подал руку женщинам, а сам лихо прыгнул через борт.

Олег завел мотор, вскинул руку в приветствии. Черные глаза Хамида были непроницаемы, но на лбу проступили мелкие капельки пота.

– Варлах Ибн-Нисса, – сказал Мрак.

Из-под колес вылетели мелкие камешки. Последнее, что видел Олег в зеркальце заднего обзора, было изумление на лице Хамида.

Они отъехали не меньше мили, прежде чем Мрак насмешливо буркнул:

– Ну, насмотрелся?.. Со стороны перевала прет как танк на стаю гусей европейская культура. Ну как и в прошлый раз, когда на плащах нашивали красные кресты… Только на этот раз уже не европейцы учатся у этих мыться, а их самих пора учить всему на свете. А ты хочешь сохранить эту… ха-ха!.. культуру? Ведь ты и это называешь культурой?

Олег оглянулся, словно мог увидеть бедные лачуги, сгорбился.

– Мрак… Ты прав, конечно. Ты прав во всем. Ты прав, как правы все люди. Нормальные хорошие люди. Конечно же, Нью-Йорк красивее и богаче этих шалашей, а нью-йоркские маклеры лучше носят галстуки, чем эти мужчины – штаны. Может быть, мир даже будет красивее, если всю планету небоскребами… Не знаю, мне медведь наступил не только на ухо, я в красотах не очень-то… Даже совсем не очень! Я знаю только… если хочешь – чувствую, хотя я ненавижу чувства и не доверяю им, но в самом деле чувствую спинным мозгом, всеми нервами, фибрами, чем там еще… что это опасно! Смертельно опасно для рода человеческого!

– Исчезновение этих дикарей?

– Да.

– Не понимаю…

– С каких пор ты решил понимать? Раньше ты доверял сердцу. И еще одно несомненно… Пройди ты эти горы вдоль и поперек, поговори с самым невежественным пастухом, что ничего в жизни не видел, кроме своих овец: всяк будет с тобой толковать о смысле жизни, о целях Творца, о праведности и неправедности, о загадках мироздания, о путях великих подвижников и суфиев, доискиваться смысла в сложных строках Корана… о многом будет говорить и спрашивать за неторопливой беседой у костра, но никогда о бабах, пьянках, долларах или проклятом начальнике отдела, который трахает твою жену, но тебе повышения не дает!

Неожиданно прозвучал слабый детский голосок Елены:

– Я как-то ездила к дедушке в Сибирь… Меня от поезда везли сперва на попутных, потом на подводе, затем детвора провела к домику дедушки. И за все это время не встретила ни одного трезвого!.. А здесь – ни одного пьяного.

– Ну и что? – спросила Юлия сердито. – У них просто вера такая! Нельзя пить – вот и все.

– Вера не с неба падает, – заметил Олег. – Думаешь, в Сибири удалось бы навязать веру… да самую что ни на есть православную, но чтобы пьянство поставить вне закона Божьего?