Папы не было. За дверью стоял вчерашний незнакомец, и в руках у него был какой-то сверток. Светка поспешно накинула цепочку — так делала мама, когда соседкин муж дядя Коля приходил просить денег до получки. Она спросила неприязненно:

— Вам чего надо?

Незнакомец смотрел на нее задумчиво пару секунд, а затем сказал:

— Я нашел твоего ежика. Может, откроешь дверь?

Светка уставилась на сверток в руках мужчины. Сверток слабо шевелился.

Они пили чай с малиновым вареньем, которое незнакомец нашел в кухонном шкафу. Электрическую плитку тоже нашел он, в кладовке.

Ежик на полу лакал молоко, разведенное из порошка, и слабо пофыркивал. Наверное, ему очень хотелось есть, иначе бы он непременно спрятался под шкаф.

Незнакомца звали странным именем — Агасфер. Светка выяснила это еще до того, как закипел чайник и вода в кастрюле. Но первым спросил незнакомец. Он сидел за кухонным столом и чистил картошку. Очистки закручивались спиральками и ловко сыпались в помойное ведро. Незнакомец поднял глаза и спросил:

— А зовут тебя как?

Светке почему-то захотелось назваться как-нибудь необыкновенно, например Олимпиадой или Констанцией. Но врать она не любила, поэтому буркнула угрюмо:

— Света.

— Ладно, — весело согласился незнакомец, отправляя очередную картофелину в кастрюлю, — значит, будешь Жосефиной.

Светка ухмыльнулась. Жо-се-фи-на. Звучало получше, чем Констанция. Но все же следовало спросить:

— А почему Жосефина?

— Тебе идет больше, чем Света.

— А вас как зовут?

Незнакомец дочистил последнюю картофелину, прикрыл кастрюлю крышкой — неплотно, так, чтобы закипевшая вода не полилась через край, — и только тогда ответил:

— Агасфер.

— Странное имя.

— Нормальное имя.

— Вы иностранец?

Незнакомец — нет, уже Агасфер — взглянул на Светку-Жосефину и широко улыбнулся:

— А ты, малявка, зришь прямо в корень.

На малявку Светка обиделась. Она надулась и пошла в угол доливать молока ежу в блюдце. Еж благосклонно смотрел на нее черными бусинками глаз.

Агасфер между тем развалился на стуле и собрался курить. Светка обернулась к нему и сказала сердито:

— Мама не разрешает курить на кухне.

Тот только плечами пожал.

— И где же теперь твоя мама?

Светка почувствовала, что сейчас заплачет. Она поспешно отвернулась, закусила губу. В последний раз она плакала, когда ей защемило руку дверью автобуса. Это было два года назад, а шрам на локте оставался до сих пор. Этот дядька тоже бы заревел как миленький, если бы ему локоть защемило.

Из-за спины раздался голос Агасфера:

— Не реви. Это я сдуру брякнул. Просто давно с детьми не разговаривал.

Светка судорожно вздохнула и вернулась к столу. Она села на табуретку напротив Агасфера, положила подбородок на руки.

— А у вас дети есть?

Агасфер хмыкнул:

— Какие у меня дети…

Потом будто задумался и добавил:

— А может, и есть.

— А жена у вас есть?

— Жена была.

— А сейчас она где?

— Не знаю. Давно это было.

Светка глянула на него с недоверием. Старым Агасфер уж никак не выглядел.

— А вам сколько лет?

Агасфер сбил пепел с сигареты в ладонь, сложенную ковшиком, и сказал:

— Скоро стукнет две тысячи.

Светка усмехнулась. Во-первых, она прекрасно умела считать, а во-вторых, не любила, когда взрослые врали. Даже если они думали при этом, что шутят.

— Не может быть две тысячи. Люди не живут столько.

— Много ты знаешь.

Агасфер затянулся и откинулся на спинку стула. Стул закачался на двух задних ножках. Мама запрещала это делать даже Светке, а под взрослым дядькой ветхая мебель жалобно заскрипела, как будто собралась развалиться.

Светка слезла с табуретки, молча подошла к стулу и надавила на спинку. Стул с Агасфером со стуком опустился на все четыре ноги. Двухтысячелетний человек улыбнулся.

— А ты, оказывается, сердитая дамочка. Вон, гляди, ежа спугнула.

Светка оглянулась. И правда, еж спрятался за дверью.