Анна внимательно смотрела на него.

— Скажите-ка, кто вы такой? Все это была шутка? Вы флик? Звук открываемой двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и дверь в гостиную распахнулась. В комнату вошел Эдди.

— Я забыл свой бумажник… — начал он и вдруг увидел Феннера.

— Простите меня, старина, — сказал Феннер и очень спокойно двинул Эдди правой прямо в подбородок. Тот покатился как подкошенный.

Анна бросилась в спальню, но когда она вернулась с револьвером, Феннер уже исчез.

Эдди медленно приподнялся, потирая подбородок. Он с трудом встал на ноги.

— Что здесь происходит? — бормотал он. — Проклятие! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что здесь делал этот проклятый журналист?

Анна с ужасом смотрела на него.

— Журналист?!

При виде ее изменившегося лица Эдди задрожал. Мысленно он уже видел, как все его благополучие затрещало по швам.

Перед Мамашей Гриссон на столе красовалось аппетитное блюдо, и она было собиралась позавтракать, когда зазвонил телефон.

Док, который ничего не ел, но составлял ей компанию, потягивая виски, снял трубку.

— Это Эдди… — начал тот дружеским тоном. — Мамаша у себя?

Док протянул ей трубку.

— Что произошло?.

— Плохи дела, Мамаша. Вы помните Феннера из «Трибуны»? Он пришел к нам в дом, пока меня не было, и разговаривал с Анной. Обещал ей, что она будет петь на Бродвее, если поможет в розыске Блэндиш. Анна рассказала ему, что в последний раз разговаривала с Рили, когда тот был у Джонни, и Феннер быстро смылся.

— Что?! — Лицо Мамаши побагровело. — Знаю я этого прохвоста. Он так прижмет Джонни, что старик расколется. Я всегда говорила, что его надо было спустить.

— Вот потому-то я и звоню вам, Мамаша… Ведь Анна не виновата. Она не знала того, что знаем мы.

— Приходи немедленно!

— Он наполовину разбил мне челюсть, этот… Я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флина.

— Не учи меня, что я должна делать! — рявкнула Мамаша и резко бросила трубку.

Док позеленел. С ужасом смотрел он на Мамашу.

— Не стойте как столб! — крикнула она ему. — Пойдите за Флином, Уоппи и Слимом. Быстрей!

Док выскочил из комнаты.

Несколько минут спустя все собрались.

— Слушайте меня внимательно, — сказала Мамаша. — Вода забурлила. Девка Эдди сказала журналисту о Джонни. Тот, по-видимому, сразу же отправился к нему. Если он немного потрясет старика, Джонни продаст всех. Вы трое должны немедленно убрать его. Если там окажется этот журналист, спустите и его, а тела заройте. Итак, действуйте!

— Туда четыре часа езды, — проворчал Флин. — Вы уверены…

— Вы слышали, что я вам сказала, или нет?! — Мамаша встала. — И жмите вовсю! Нужно, чтобы вы оказались там раньше Феннера.

— Лично я не поеду, — заявил Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.

Мамаша прошлась по кабинету. Она была в такой ярости, что даже Слим забил отбой.

— Нет поедешь! И если ты не закроешь пасть этому старому ослу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой. Понял? А теперь убирайтесь все!

Слим, ворча, вышел вместе с Флином и Уоппи.

— Это действительно так опасно, Мамаша? — спросил Док.

— Все эти женщины! Женщины! — Мамаша стучала кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер!.. Карпис… Дилинжер… Они все кончили одинаково из-за женщин! Все мои планы могут разлететься в прах из-за того, что какой-то девке вздумалось открыть спою пасть.

В то время как Уоппи и Слим направились к выходу, Флин, который собирался этим вечером встретиться с Мези, задержался в вестибюле.

— У нас есть дело, кукла. Хорошо, если я сумею вернуться к девяти часам. — И он побежал догонять остальных. Они уже садились в «додж».

Мези пожала плечами. Она не жалела, что их свидание не состоится. Развлечения с Флином были не слишком-то приятными.

Она надела пальто. Был час завтрака, и она была голодна. Стоя на пороге, она кивнула Маку.

— До вечера! Я буду здесь к девяти. Пойду съем чего-нибудь.

Мак с улыбкой смотрел, как она спускалась по ступенькам во двор.