Мэриэл. Если так рассуждать, то и эти исчезновения…

Николь. Ну, нет! Одно исчезновение могло, конечно, не иметь никакого отношения к предыдущим событиям, но два – это уже перебор, просто по закону жанра.

Мэриэл. Ты права только в том случае, если перед нами чисто литературное произведение.

Николь. А это не так?

Мэриэл. Не знаю. Но если здесь нет ничего, кроме авторской фантазии, почему папку подбросили сюда, а не в какое-нибудь издательство?

Я протянула руку, чтобы забрать рукопись у Мэриэл.

– Подожди-ка, – сказала она и позвала своего секретаря.

– Я вам нужен, – меланхолично сообщил Ари.

– Будь добр, загляни в подшивку газет. Нас интересует Вольфганг Шмид.

– В этом нет никакой необходимости.

– То есть?

– Вольфганг Шмид, пенсионер, ушел из дома 17 мая в Тотридже и не вернулся по сей день. Полиция его ищет, но пока безрезультатно.

– А Гюнтер Пфлегер?

– Гюнтер Пфлегер… – Ари замер, – а этот человек был убит. Его тело нашли в национальном парке в Тотридже. Кто-то ударил его по голове бутылкой из-под пива.

– Спасибо, Ари, – дружно и с чувством поблагодарили мы секретаря Мэриэл.

Он с достоинством удалился.

– Мне сразу имя показалось знакомым, – сказала Мэриэл.

– Но… Неужели имена подлинные?

– Как видишь. Надо будет потом проверить и другие. Ты все еще настаиваешь, что это чистый вымысел?

– Продолжим, – буркнула я и забрала у Мэриэл рукопись. Все-таки ей удалось сбить меня с толку. Впрочем, я, в отличие от нее, не могла положиться на Ари: ведь наверняка они в сговоре!

Сообщение об исчезновении Генри Голдсмита могло бы особо не заинтересовать Бруно, случись оно в Сент-Ривере или на каком-нибудь из островов. Но речь шла о Тотридже. Не прошло и двух недель с момента убийства Вольфганга Шмида, как название города вновь замелькало на первых страницах центральных газет.

Приходило ли в голову Бруно, что эти два события как-то связаны? Вряд ли, хотя, разумеется, он этого не исключал. Почему бы и нет? Просто не было никаких оснований делать подобные умозаключения. Но вот когда пропал Тед Густавсон, Бруно задумался на эту тему серьезно. Само собой, все газеты в один голос выдвигали предположение, что исчезновения людей взаимосвязаны. Ведь между событиями прошло лишь два дня. А желтая пресса начала сеять истерику – под зловещими заголовками появились предсказания новых похищений, и, разумеется, среди потенциальных похитителей оказались инопланетяне. Все как всегда.

Но Бруно пошел еще дальше – интуиция подсказывала ему, что связать следует все три происшествия. Но как? Что общего может быть у почтенного пенсионера, цирюльника и менеджера средней руки? Ну хорошо, с цирюльником понятно, он мог стричь пенсионера и менеджера – надо будет это проверить. Впрочем, если следовать такой логике, то пенсионер, да и цирюльник тоже, могли пользоваться услугами туристской фирмы, возглавляемой Тедом Густавсоном. Если бы Густавсон исчез раньше Голдсмита, то напрашивалась версия: Голдсмит ограбил Густавсона и сбежал с деньгами. Но это скорее фантазия, чем рабочая версия. И тогда при чем тут Шмид? А это ключевой вопрос.

Когда Бруно решил, что надо бы проверить, где стригся Вольфганг Шмид и кто был его туристским агентом, раздался телефонный звонок. Лаура Криспи по каким-то делам оказалась в Сент-Ривере и хотела переговорить с ним. Райновски пригласил ее в свой магазин.

Посетителей не было, и Бруно мог уделить госпоже Криспи время для беседы. Они поднялись наверх.

Лаура сочла необходимым объяснить свой визит.

– Я все-таки решила, что должна вам кое-что рассказать. Я долго колебалась, но вам удалось произвести на меня впечатление. Благоприятное впечатление. Я все ожидала, когда же вы меня спросите, что мне известно про Вольфганга Шмида. Но у вас хватило терпения, а может быть, и такта… – Лаура вдруг умолкла, словно потеряла некое связующее звено.

Бруно мысленно поблагодарил себя за то, что воздержался от этого вопроса, хотя тот вертелся на языке. Он-то как раз рассчитывал, что Лаура начнет разговор на эту тему сама. И, кажется, дождался.

– Я не сомневался, что вам было кое-что известно об этом, – как можно спокойнее произнес Райновски.

– Да, – согласилась Лаура, стряхнув оцепенение. – Речь пойдет о семейной тайне, так что…

– Да-да, вы можете на это рассчитывать, я вам уже говорил, что не работаю на прессу, так что, все останется между нами.

– Хорошо, что вы это понимаете, господин Райновски. Лотар Шмид довольно симпатичный молодой человек, и мне совсем не хотелось бы бросать тень на его имя. Хотя, кажется, газетчики так и не докопались, что Гюнтер Пфлегер и Вольфганг Шмид – один и тот же человек. За это надо благодарить полицию… Впрочем, дети за отцов не отвечают, не говоря уже о дедах.

– О дедах? – непроизвольно вырвалось у Бруно.

– Семейная легенда гласит, что Гюнтер поссорился со своим отцом и потому сменил имя.