Руссо сказал, что «церковь представляет неразрешимую дилемму благонадежности». Как христиане могут быть добропорядочными гражданами в этом мире, если они, в основном, интересуются миром иным? Люди, которых я упомянул, и миллионы подобных им опровергают этот аргумент. Как отметил К. С. Льюис: «Люди, лучше всего осознающие существование иного мира, стали лучшими христианами в мире этом».

Глава 20

Сила притяжения и благодать

Человек рожден сломанным.

Он живет лишь благодаря ремонту.

Благодать Божия — это клей.

Юджин О’Нил.

Сила притяжения и благодать

Жизнь Симоны Вэйл пылала, как яркое пламя свечи, пока она не умерла в возрасте тридцати трех лет. Будучи французской интеллектуалкой, она предпочла работать на фермах и на фабриках для того, чтобы слиться с рабочим классом. Когда гитлеровская армия вступила во Францию, она бежала и присоединилась к организации «Свободные французы в Лондоне». Там она и умерла от туберкулеза, осложненного истощением, так как отказывалась есть больше, чем составлял рацион ее соотечественников, страдающих от нацистской оккупации. В качестве единственного наследства эта еврейка, последовательница Христа, оставила в разрозненных заметках и дневниках подробное описание своего паломничества к Богу.

Вэйл пришла к выводу, что Вселенной управляют две великих силы: сила притяжения и сила благодати. Сила притяжения заставляет одно тело притягивать другие тела так, что тело постоянно увеличивается в размерах, вбирая в себя все больше и больше частиц Вселенной. Нечто, похожее на эту силу, действует внутри человека. Мы тоже хотим расти, приобретать, увеличивать свою значимость. В конце концов, желание «быть как боги» заставило взбунтоваться Адама и Еву.

«В области эмоций, — заключила Вэйл, — мы, люди, подчиняемся законам, подобным законам Ньютона. Все естественные движения души контролируются законами, аналогичными законам физического притяжения. Только благодать представляет собой исключение. Большинство из нас остаются пойманными в поле притяжения любви к себе самому, и так мы заполняем все трещины, через которые могла бы проникнуть благодать».

Почти в то же самое время, когда писала Вэйл, другой человек, бежавший от нацистов, Карл Барт, заметил, что дар прощения, благодати, преподнесенный нам Иисусом, был для него более удивительным, чем чудеса Иисуса. Чудеса нарушали физические законы Вселенной; прощение нарушало законы морали: «Начало добра постигается среди зла… Простота и непостижимость благодати — кто измерит их?»

Действительно, кто измерит их? Я просто прошелся по периметру благодати, как человек обходит вокруг собора, слишком большого и величественного, чтобы охватить его одним взглядом. Начав с вопросов: «Что удивительного в благодати Божией? и «Почему христиане не проявляют больше благодати?», я теперь заканчиваю свои размышления тоже вопросом: «Как выглядит исполненный благодати христианин?» Я бы, наверное, сформулировал этот вопрос иначе: «Как смотрит на мир исполненный благодати христианин?» Христианская жизнь, как мне кажется, основана не на нравственности или каких-то правилах, а на новом видении мира. Я стараюсь избежать силы духовного «тяготения», когда начинаю смотреть на самого себя, как на грешника, который не может порадовать Бога никаким самосовершенствованием или расширением своего внутреннего мира. Только тогда я могу обратиться к Богу за помощью извне — за благодатью — и к своему удивлению я обнаруживаю, что Святой Дух любит меня, несмотря на все мои недостатки. Я снова избегаю воздействия силы притяжения, когда осознаю, что мои соседи также грешники, которых любит Бог. Исполненный благодати христианин — это человек, который смотрит на мир через «особые стекла благодати».

Один мой знакомый пастор во время своего ежедневного чтения Библии изучал текст из седьмой главы Евангелия от Матфея, в котором Иисус достаточно жестко сказал: «Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда Я объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие».

Фраза «Я никогда не знал вас» бросалась в глаза. Характерно, что Иисус не сказал: «Вы никогда не знали Меня» или «Вы никогда не знали Отца». Моего друга поразило, что одна из наших основных задач, возможно, самая главная наша задача заключается в том, чтобы Бог узнал нас. Добрых дел недостаточно — «Не от Твоего ли имени мы пророчествовали?» Любые отношения с Богом могут базироваться только на том, что человек целиком и полностью раскрывается перед Богом. Надев маску, вы ничего не добьетесь.

«Мы не сможем найти Его до тех пор, пока не узнаем, что Он в нас нуждается», — писал Томас Мертон. Людям, выросшим в строгой церковной традиции, осознание этого факта дается нелегко. Церковь, в которую я ходил, склонялась в сторону перфекционизма, тем самым, искушая всех нас последовать примеру Анании и Сапфиры, представив в ложном свете свою духовность. По воскресеньям умытые и причесанные супруги со своими детьми вылезали из своих автомобилей, сияя улыбками, несмотря на то, что, как выяснялось позднее, они жестоко ссорились друг с другом всю неделю.

Когда я был маленьким, образцы моего лучшего поведения являл по уграм в воскресенье, специально наряжаясь для того, чтобы Бог и те христиане, которые меня окружали, видели это. Мне никогда не приходило в голову, что церковь была тем местом, где можно было быть самим собой. Однако сейчас, когда я смотрю на мир через особые стекла благодати, я понимаю, что несовершенство — это лишь предварительное условие появления благодати. Свет проникает внутрь только через разломы и трещины.

Моя гордость все еще искушает меня демонстрировать все, на что я способен, бороться за улучшение внешнего. «Легко осознать, — пишет К. С. Льюис, — но практически невозможно жить с осознанием того обстоятельства, что все мы лишь зеркала, блеск которых, если мы блестим, целиком и полностью происходит от сияния солнца, которое на нас светит. Обладаем ли мы в действительности хотя бы небольшим — сколь угодно небольшим — природным свечением? Не можем же мы быть всецело марионетками». Далее он пишет: «Благодать приходит на место полного, по-детски наивного и желанного признания нашей необходимости, радости, которую мы получаем от полного доверия. Мы становимся «веселыми нищими».

Мы, марионетки, мы, веселые нищие, приносим Богу славу тем, что целиком и полностью доверяем ему. Наши раны и недостатки и есть те трещины, сквозь которые может проникнуть благодать. Наша человеческое предназначение на Земле в том, чтобы быть несовершенными, уязвимыми, слабыми и смертными, и только принимая эту судьбу, мы можем избежать силы притяжения и обрести благодать. Только так мы можем приблизиться к Богу.

Необычно то, что Бог ближе к грешникам, чем к «святым». (Под «святыми» я понимаю людей, которые прославились своим благочестием. Настоящие святые никогда не забывают о том, что они грешны). Как объяснил один докладчик, делавший сообщение на тему духовности: «Бог в небесах держит каждого человека на веревке. Когда вы грешите, вы перерезаете эту веревку. Потом Бог снова привязывает ее, делая при этом узел, тем самым вы приближаетесь к нему. Снова и снова ваши грехи обрывают веревку, и с каждым новым узлом Бог подтягивает вас все ближе и ближе».