Дуня. Поняла.

Пан. (грозит ей).Смотрите же. Ну, идите.

Пан. (один).Всем насолю, насколько могу. Жизнь сплетена из удач и поражений. Самого Наполеона били. Великий Дант сказал: «следуй своею дорогой и предоставь людям болтать» Это эпиграф Маркса, а также и мой девиз. Ха-ха! Я люблю покощунствовать ! (В публику).О! мои господа, презирайте, презирайте, улыбайтесь, я еще заставлю вас плакать!

(уходит).

ЗАНАВЕС.

ЛИЦА:

Федосий Тихонович Малецкий, чиновник департамента.

Полина Ларионовна, его жена, 27 лет.

Юлий Сергеевич Энгельшлиппе, директор департамента, 60 л.

Ольга Павловна, его супруга, 42 л.

Стеша, горничная Малецких.

Действие происходит на даче Малецких, в спальне, служащей в тоже время кабинетом.

Малецкий (в резиновом плаще, калошах, клеенчатой фуражке и с зонтиком).Сейчас, сейчас, Поля, не опоздаю, еще 1 1/2 до отхода поезда, а ходьбы, слава Богу, сорок минут, я тут свою большую палку забыл, — без неё нельзя, (вдруг останавливается).Чёрт! (Замечает конверт, лежащий у окна).Письмо! Очевидно, бросили в окно. (Бросается к двери и запирает ее на крюк).Что это значит? Ужасная мысль! Руки дрожат! Не могу распечатать! О, Поля, Поля… Неужели ты! (Решительно разрывает конверт и читает).«Федосию Малецкому от неизвестного друга». Отлегло от сердца. Не жене.

Боже мой! Огненные колеса вертятся в глазах… Вот почему она настаивала, чтобы я уехал с вечера!.. А! О! подлец тот, кто пишет, трижды подлец любовник, но подлее всех — она! К чему сомневаться, к чему колебаться? Сегодня же ночью вернусь в тиши, подкрадусь, как тигр, одним прыжком вскакиваю в окно, и… (машет палкой).

Поля (за дверью).Да ты заперся; смотри, опоздаешь.

Мал. Ни звука коварной! Все будет сделано с ловкостью Лекока, стремительностью Отелло, беспощадностью турецкого султана. Когда я думаю о мести, у меня силушка по жилочкам так и переливается, даже удовольствие какое-то испытываю. Стой, Федосий, будь спокоен, как римлянин. (Важно подходит к дверям и отпирает их).

Поля. Опоздаешь.

Мал. (значительно).О нет, я попаду вовремя!

Поля. Я тебе цыпленка положила…

Мал. Дай Бог, чтобы ты не подложила мне свинью!

Поля. Что ты такой?..

Мал. Какой?

Поля. Странный.

Мал. Странный… Ничуть не странный. Что ты смотришь на меня, как будто у меня рога на лбу. Гм! Ну ладно. Пусть. Я еду. Вернусь завтра вечером. О! Башмаков она еще не износила!

Поля. Да, что с тобой? Насчет башмаков не сердись, да и можно не покупать еще…

Мал. Я привезу тебе царицыны черевички. Черт принесет меня вместе с ними!

Поля. Да ты, Дося, может нездоров?

Мал. Прощай, жена! Мой чемодан! Мой зонтик!

Поля (подает их ему).

Мал. Не похож ли я на Менелая? Ты на Елену? Ну, не пугайся. Во мне просто проснулся литератор, каким я был до того, как превратился в канцелярского вола с рогами на лбу. В 20 лет я написал трагедию, в 28 л. я ее переживаю. Я молчу. Я удаляюсь (уходит).

Поля. Ведь не пил ничего еще, что с ним?

Поля и Стеша.

Поля. Пошел барин. Да что-то странный какой-то.

Стеша. Бывает с ним. Может опять для тиятра писал. Помните прошлой весной то зачал было писать — прямо ополоумел.

Поля. Может быть и то (пауза).

Стеша. А светло то как. Уж час вечерний, а светло.