– Знаешь, что самое интересное?
– спросила она, когда наглая рука уже начала задирать юбку, оголяя стройные ноги.

– Нет, - ответил мужчина, не обращая уже почти никакого внимания на разговор.

– То, что если сейчас ты не уберешь свою руку, то будешь первым, кого я пришью из твоей орденской шайки.

– Так я же уже на вашей стороне, - сказал Феррот, но руку все-таки убрал, не решаясь испытывать нервы девушки.

– Да мне плевать.

Лена встала и с вызовом посмотрела в глаза своему собеседнику. Тот не отвел взгляда, а, наоборот, нахально уставился на самую аппетитную часть тела, выглядывающую из-за рубахи. Лена брезгливо фыркнула и вышла из гостиной, предоставив Феррота наедине с самим собой. Все, что она хотела узнать, она узнала. Теперь бывший тамплиер ей был не нужен.

– Ну ничего, еще приползешь!
– зло прошипел он себе под нос и снова принялся за трапезу.

Когда с едой было покончено, Феррот встал и прошелся по гостиной. Роскошный интерьер XVIII века был весь покрыт паутиной. Мужчина подошел к комоду и взял с него старую фотографию в рамке. Он стер ладонью многолетний слой пыли и стал рассматривать лица. На черно-белом снимке была запечатлена семья, которая сидела на большом диване в этой же гостиной и приветливо улыбалась. Мужчина с женщиной, стоящие сзади, скорее всего, были владельцами усадьбы. А трое детей, мальчик и две девочки, их сыном и дочерьми. Феррот заметил, что обстановка в гостиной с того дня, почти что не изменилась, если только не считать висящую тут и там паутину. Мужчина поставил картину обратно на комод и снова присел обратно, закинув ноги на стол, за которым пару минут назад обедал.

Еще с детства Феррот мечтал о славе. В своем кругу друзей, ребенком, считал себя на ступень выше всех остальных. В школе, куда его отдали родители, был одним из самых первых в учебе. Но парень хотел большего. И по завершению обучения подался в монастырь Солла обучаться искусству войны, вопреки желанию родителей, которые хотели, чтобы тот стал чиновником в ратуше, считая эту профессию более подходящей для его мозгов. И вот на протяжении последних двух лет он боролся против демонов. Но вряд ли это можно было назвать борьбой, если последние полгода Феррот только и делал, что доносил о планах ордена ведьмам, тем самым стараясь обустроить себе тепленькое местечко в их окружении.

– Я в тебе разочарованна, мой дорогой друг, - раздалось сзади.

Находясь в таком окружении из одних только женщин, можно нетрудно перепутать голоса, если не видишь, с кем разговариваешь. Но этот мелодичный голос он узнал сразу. Убрав ноги со стола и соскочив с дивана, Феррот припал на одно колено и потупил взгляд, ибо перед ним стояла ни кто иная, как Афраэль - мать и главная повелительница теней. Мужчина был не настолько глуп, чтобы обращаться с ней так, как только что минуту назад обращался с Леной. Он продолжил сидеть с опущенной головой, ожидая, когда женщина заговорит с ним.

– Как же ты меня разочаровал, - повторила она, уже более властно и подошла ближе, палачом нависнув над Ферротом.
– Не стоило меня расстраивать. Ты же знаешь, как я не люблю, когда меня подводят? Я что совсем не могу ни на кого положиться? Отвечай!

Последнее слово было произнесено так, что кровь в жилах бывшего орденца на мгновение застыла, а затем ринулась с огромной скоростью, подгоняемая бешено бьющимся сердцем.

– Я сожалею, - тихо проговорил тот.

– Сожалею? И это все, что ты можешь сказать? Если бы я знала, что вы, растяпы, все так повернете, то поступила бы иначе. Тебе совсем надоело жить?
– спросила ведьма.

– Н-нет, - ответил тот, теряя почву под ногами.

– Конечно, нет. Ведь никто не хочет умирать. И несмотря на твою никчемность, ты еще можешь быть мне полезен. Но это не комплимент, - бросила в бочку меда ложку дегтя Афраэль.
– Скорее, небольшой аргумент в твою защиту. Может, ты хочешь предоставить мне еще один?

Феррот судорожно сглотнул. Эта женщина одним взглядом лишала его какой-то возможности сопротивляться. Мысли спутались, образовав полную чушь, которую тот не смог передать даже словесно.

– Твоя проблема в том, что ты не умеешь планировать войну. Будучи воином и магом, ты все равно всего лишь механизм для осуществления чьих-то замыслов. Хочешь узнать почему мне было необходимо убить двойников ордена именно сейчас, а не раньше?

Феррот промолчал, и ведьма ответила за него.

– Потому что от их смерти до определенного времени не было бы никакой пользы. Мне нужно было, чтобы отряд Тероана ушел из монастыря в поход по спасению своих новых иномировых друзей. Если бы вы ничего не испортили, то возможно уже сейчас мы подошли бы к победе в этой затянувшейся войне, - досадовала Афраэль, наигранно вздыхая.
– Монастырь был бы разгромлен, старейшины уничтожены, а остатки охотников не предоставляли бы для нас никакой угрозы.

Колдунья бросила надменный взгляд сверху вниз на пресмыкающегося перед ней человека.

– Ну что все говорю я да я, а ты молчишь? Тебе же тоже есть, что сказать, - ведьма нагнулась ему к самому уху так, что мужчина ощутил дурманящий запах ее духов, и прошептала чуть более ласково.
– Например, про то, как вместо магички тебе удалось убить ее ворита.

Язык онемел, во рту пересохло так, что не удалось издать и звука. Поэтому Феррот закивал головой. Афраэль в ответ улыбнулась. Мужчина тоже попытался изобразить что-то наподобие, но вышла лишь кривая пародия.