– Как мне к Мазанаеву в кабинет попасть? – Михаил Константинович слегка оробел.

– Вам назначено?

– Да. Он сегодня звонил. На три договорились.

– Будьте любезны, представьтесь.

– Михаил Константинович Шарф-Эгердт.

Мужчина заглянул в свой блокнот, кивнул и обратился к подошедшему второму такому же официальному молодцу:

– Игорь, проводи господина Шарф-Эгердта к Назиру Курбановичу.

Михаил Константинович пошел следом за Игорем. О фирме «Новый день» ходили разные слухи, но такого сочетания строгости и роскоши одновременно, Михаила Константинович никак не ожидал. У двери с табличкой «Мазанаев Назир Курбанович» охранник остановился и, вежливо постучав, открыл дверь.

– К вам господин Шарф-Эгердт, – бесстрастным голосом произнес он. – Запись на пятнадцать.

– Пригласи, – послышался голос Назира. – Ты можешь быть свободен.

– Проходите, пожалуйста, – Игорь пропустил Михаила Константиновича в кабинет.

– Ну, здравствуй, Назир, поближе! – Михаил Константинович широко заулыбался, как только за охранником закрылась дверь.

– Здравствуй, – кивнул Назир и посмотрел на часы. – Сколько у нас? Без двух минут. Сейчас спрошу, свободен он или ещё нет.

Он нажал несколько кнопок на телефоне. Через секунду холодный мужской голос спросил:

– Назир, что тебе?

– Босс, приехал Шарф-Эгердт. Я сегодня утром говорил вам. Вы назначили на три.

– Можете зайти, я свободен.

– Идем, – Назир поднялся со своего места.

Слегка робея, Михаил Константинович шел за ним. Голос, который он услышал по селекторной связи, был холодным и бесстрастным, как лезвие бритвы. Теперь он пытался представить себе хозяина голоса. В приемной сидела секретарша с внешностью фотомодели одетая в черный костюм и белую шелковую блузку не меньше, чем от Кордена.

– Нел? – спросил Назир, кивнув на дверь кабинета.

– Босс ожидает вас, – прошелестела секретарша, окинув Михаила Константиновича совершенно безразличным взглядом, будто это был пакет с документами.

Назир открыл перед Михаилом Константиновичем дверь кабинета и пропустил его вперед. Они оказались в кабинете с изысканной черной офисной мебелью, прекрасно контрастировавшей со стенами, облицованными светлым деревом, и светло-серым ковровым покрытием пола. За приставным столом для заседаний вполоборота к вошедшим сидел широкоплечий круглолицый мужчина. Сам же хозяин кабинета сидел за письменным столом и воодушевлено орудовал пилочкой, полировал ногти на правой руке. Сзади него, как изваяния, стояли два телохранителя. Михаилу Константиновичу показалось, что телохранители, как две капли воды, похожи друг на друга и на Игоря, сопровождавшего его к кабинету Назира. Кроме того, и мужчина, сидящий у стола для заседаний, и сам хозяин кабинета показались ему неуловимо знакомыми. «Нервы сдают», – решил про себя Михаил Константинович.

– Босс, вот господин Шарф-Эгердт, – представил Назир Михаила Константиновича.

– Проходите, – кивнул хозяин кабинета, не взглянув на них.

– Позвольте представиться, Шарф-Эгердт Михаил, друзья называют просто Мишей, – Михаил Константинович, подойдя вслед за Назиром к столу, протянул руку.

– Разданов Олег Леонидович, – хозяин кабинета счел достаточным перестать подпиливать ногти и посмотреть на своего гостя. – Присаживайтесь.

Чувствовалось, что он не только не собирается отвечать на рукопожатие, а и от занятия своего отрываться не хочет. Михаил Константинович совсем растерялся. Он сел на отодвинутый для него Назиром стул и растеряно смотрел на Разданова. Перед ним сидел мужчина, на вид, лет тридцати пяти, в умопомрачительном деловом костюме, светло-голубой рубашке и сером галстуке с теневым рисунком, на безымянном пальце левой руки у него был перстень очень тонкой работы с гематитовой вставкой. У мужчины были русые волосы, резкие черты лица, большие глубоко посаженые зеленые глаза, горбинка на носу и маленький, чуть заметный, шрам на нижней губе. Взгляд у него был холодный и не то презрительный, не то насмешливый.

– Мой помощник, – кивнул Разданов в сторону круглолицего, – Геннадий Викторович Ткачев.

– Михаил Шарф-Эгердт, – повторил Михаил Константинович, уже не пытаясь протянуть руку, поняв по взгляду Ткачева, каким будет результат.

– Вас Шарфиком никогда не дразнили? – на губах Разданова появилась ледяная улыбка.

– Н-нет… – Михаил Константинович попробовал взять себя в руки. – Фамилия немецкая. Мой дед был обедневшим дворянином, потом революция…

– Угу, – кивнул Разданов и снова начал ногти подпиливать. – Вы местный?

– Нет. Я из Херсона.

– Что у вас там? Помидоры? Из самого Херсона или пригорода? – он внимательно начал рассматривать подпиленные ногти, будто пытаясь найти хоть какой-то изъян.

– Какая разница, Олег? – Михаил Константинович хотел, во что бы то ни стало, разрядить обстановку.

– Олег Леонидович, – поправил его Разданов, быстро взглянув на него. – Ладно, к делу. Мы теряем время. Вы знаете, господин Шарф-Эгердт, что фирма «Новый день» – серьезная фирма, и работаем мы только с солидными состоятельными клиентами, способными дать гарантии? У нас не благотворительный фонд и мы не имеем дел с нищими.

– Да, я знаю, что фирма солидная. А с нищими я и сам дел не вожу, и дочь свою приучаю общаться с людьми нашего круга, – Михаил Константинович подчеркнул «нашего круга».

– У вас есть дочь? – Разданов снова перестал заниматься своими ногтями и, слегка сощурившись, посмотрел на него.

– Да. Двадцать пятый год, зовут Александра, Аля. Занимается международной экономикой.

– Впрочем, я больше мальчиков люблю, – Разданова сдержано улыбнулся.

– У вас сын?

– Вы не поняли, – его улыбка стала насмешливо-снисходительной. – Я мальчиков люблю. Молодых мальчиков, лет двадцати, пассивных. Детей у меня, слава Богу, нет. От них столько шума и с ними столько мороки! Впрочем, как и от женщин. Ну да ладно, это не сейчас. Сейчас к делу. Назир говорил, у вас есть какие-то предложения.