– Одна?

– Ну, когда одна, когда вдвоем с какой-то, почти такой же. И совсем редко появлялась третья. Ну, та была понормальней и поспокойней. Так вот, бесилась твоя Карина не передать словами. Добесилась, что мать умерла. Накануне они ужасно здесь поссорились. Из-за чего – не знаю. А потом, после материных похорон, она продала свою и её квартиры почти за неделю. Очень быстро. Ещё и за смешную цену. Конечно, покупатели нашлись моментально. Я узнала о том, что эта квартира продается, случайно. Один из покупателей номера квартир перепутал. Я встретила Карину в тот вечер возле подъезда и спрашиваю, действительно ли она квартиру продает. Она на меня как окрысилась! И давай выступать, что не моё, мол, дело, что слишком много любителей сунуть нос куда надо и не надо, и так далее. Ну, я ей сказала, что она дура. Потом, примерно, через неделю, дней десять, какого числа не помню… – она наморщила лоб. – Нет, не помню… дождь шел. К нам вечером пришла Танюшка. Вид такой грустный, глаза наплаканные. Оказывается, пришла со Стасиком проститься. Я спросила, куда они переезжают, а она в рёв… С горем пополам выяснила, что в Россию, а куда… ничего не знаю. Мы её еле успокоили. Она всё твердил, что это тетя Роза маму подговорила. На следующий день они уехали. Меня и Игорька дома не было, а Стасик сказал, что Таня очень сильно плакала. А потом сюда вселилась эта мадам. Её зовут Алиция Васильевна. Ремонт теперь делает. Книги попросила забрать.

– Валя, у тебя валидол есть? – спросил Игорь.

– Конечно, есть, – Валентина поспешно поднялась. – Игорек, ты не расстраивайся… Может быть, ещё не уехала она никуда… Может просто другую квартиру купила рядом с подружкой и переехала, а здесь наговорила с три короба, чтобы никто не знал, где она.

– Что материну квартиру она тоже продала… я уже знаю… – он сунул под язык таблетку валидола.

– Да… странно…

– Не знаю. Может быть, странно, может быть, закономерно… – Игорь помолчал и спросил. – А вещи, мебель?

– Насколько я знаю, мебель осталась в квартире. Правда, в каком состоянии, понятия не имею. Аппаратуру и телевизор, Стасик говорил, увезли. Книги Алиция Васильевна не знала куда девать. Карина ведь сказала, что кто-нибудь кроме неё, приедет и заберет их. Наверное, прикинула, что ты рано или поздно придешь сюда. Алиция Васильевна зашла к нам и спросила, не знаем ли мы, где найти кого-нибудь из бывших хозяев. Я предложила, что книги мы возьмем и при случае передадим тебе. Потом Алиция Васильевна говорила, что приезжал какой-то мужчина и искал Карину, она ему сказала, что книги в соседней квартире, но он на это никак не прореагировал. Начала описывать, вроде бы не ты, и потом, ты бы зашел обязательно. Я и подумала, мало ли кто может искать Карину.

– Ладно, пойду я.

– Ты уже в порядке?

– Да.

– Ты бы к нам зашел.

– Да, конечно… – кивнул Игорь.

– Ты точно в порядке?

– Лучше уже, не волнуйся… – он достал сигарету, но спохватился. – Извини, забыл, что Игорь в квартире не курит.

– Ничего, ничего, – Валентина открыла окно. – Кури. Сейчас всё вытянет.

– Книги пусть ещё несколько дней полежат у вас. Можно?

– Можно. Дольше лежали. Заберешь, когда сможешь. Мы с Игорьком подумали, что жаль такую библиотеку. Сами половину перечитали за это время. Представляешь, я даже начала классиков читать!

– Да, конечно… – он слышал её голос, но не понимал, о чем она говорит.

– Игорь, ты действительно в порядке? – Валентина обеспокоено смотрела на него.

– Да, Валюшка. Я, пожалуй, действительно пойду. В ближайшее время постараюсь приехать за книгами. Да, вот мой новый адрес и телефон, – Игорь достал из бумажника визитку. – Пока я целыми днями дома.

– Ты всё ещё один?

– С домработницей. Если ответит женщина – это она. Зовут Тамара, – после этого они попрощались.

Выйдя на улицу, Игорь, скорее автоматически, посмотрел на небо. Солнце светило не так ярко, как утром, а небесная голубизна была припачкана пусть и не очень плотными, но какими-то грязновато-белыми облачками. Создавалось такое впечатление, будто кто-то пытался вымыть голубую школьную доску не очень чистой тряпкой, и теперь она вся была в грязных меловых разводах. Становилось душно и, похоже было, что вот-вот снова пойдет дождь.

Игорь шел и, наверное, некстати, думал: «Почему, когда мне становится так плохо, обязательно начинает идти дождь?». И ещё он лихорадочно искал хоть какую-нибудь зацепку, чтобы узнать, где Таня. Если у него вообще не осталось родственников, кроме дочери, то у Карины были какие-то дальние тетки, братья и сестры, но, за всё время совместной жизни, он видел всего лишь одну из теток и то, почти случайно. Карина с ними не общалась. По каким причинам, – то ли в силу дальности родства, то ли ещё чего, – Игорь тогда не интересовался. Он не знал ни их фамилий, ни адресов, ничего… Хотя, вряд ли Карина поехала бы к ним. Скорей всего, здесь не обошлось без любимых подруг. Значит, нужно было искать их.

Игорь снова остановил такси. Водитель в этот раз оказался не только не таким подозрительным, как первый, а ещё и заядлым собачником. Он всю дорогу отпускал комплименты Фугасу и разглагольствовал о преимуществах и недостатках собачьих пород. Подъехав к дому, где жила Роза, Игорь попросил таксиста подождать.

Здесь он наткнулся на ту же картину, что и в своем бывшем доме – квартира была продана, а хозяйка убыла в неизвестном направлении. Только ремонт здесь делал самостоятельно новый хозяин со своим другом. Это были ребята лет по двадцать пять-двадцать восемь. Хозяин квартиры вышел с Игорем на лестничную площадку, потому что в квартире нещадно разило краской.

– Знаешь, мужик, что я тебе скажу, – он достал из кармана перепачканных краской старых джинсов пачку сигарет и закурил, – не знаю я, зачем ты эту бабу ищешь, и кем она тебе приходится, но она была явно с винтом. Такую пургу несла, что, если бы не цена квартиры, я бы сам ей «скорую» вызвал, чтобы её в дурдом свезли. Я, конечно, поинтересовался сначала, не с долгами ли квартира и дееспособная ли баба. Оказалось долг пустячный – за последний месяц, а баба в дурке на учете не состоит. Ну, я хатку и купил. Я тут жениться собрался, а со своими или с тещей жить не хочу. Хватит, с первой женой из-за родаков и развелись. Теперь волками друг на друга смотрим. Самим нужно жить. Я прав?