Через час с небольшим Игорь почувствовал, что начинает хмелеть. Это было именно то, что нужно. Егор, кажется, тоже «расслабился».

– Слышь, Игорек, а хочешь, я тебе подскажу, как от проблем уйти? – поинтересовался он.

– Только не предлагай мне поиметь Тамару, – поморщился Игорь, закусывая лимоном. – Это с моей стороны будет непорядочно.

– Ой, только не становись сильно правильным – не строй из себя воплощенную порядочность. Не, я тебе про другое, – Егор налил ещё коньяка и скептически посмотрел на почти пустую бутылку. – Ещё есть?

– Сейчас, – Игорь достал ещё одну бутылку.

– Вот это дело. Так вот, если тебе плохо, просто спасу нет, найди того, кому ещё хуже, и тебе твои проблемы покажутся фигней.

– И где мне этого «кого-то» искать?

– Не знаю. Вот ты про Димку спрашивал и про Вику. А знаешь, почему он так хорошо с ней жил?

– Ну? Молодая, красивая, чего не жить… Говоришь, ещё и умная…

– Угу… Только ты его первую жену не знал. Таких стервей свет не видел. Он с ней двадцать лет прожил. Всё жалеть её пытался… Она ему такие чудеса устраивала, что нарочно не придумаешь.

– И что он делал?

– А, когда она его сильно доставала и начинала делать вид, что уходит, он два-три дня сначала с горя, а потом с радости, все проблемы в стакане топил.

– Помогало?

– Почти.

– Не спился?

– У него голова была. Он же по жизни почти не пил. Только, чтобы стресс снять. И то сильный. Давай и тебе снимем. У тебя тоже с головой всё в порядке, ты не сопьешься.

– Давай, – согласился Игорь. – Я сейчас не то что проблемы, сам утопиться готов.

– Напрасно. Вот посмотришь, всё пройдет… Как это… вот не помню где, но умно «и это всё пройдет».

– Это из Библии. Соломон, кажется, или Екклесиаст.

– Во, видишь! Умный мужик был, что тот, что другой. Национальность такая. Лёвка тоже умный был, не хуже того Самуила, (или как его там? А, Соломона!) а когда проблемы были, мы с ним по Димкиному рецепту лечились.

– У Лёвки, слава Богу, все были живы и здоровы. Хоть за тридевять земель, а всё ж известно было, где они и что с ними.

– Опять двадцать пять! – Егор покачал головой. – Сказали ж тебе – найдем! Подожди, дай Коляну с проблемами разделаться, он твоими займется. А то, ещё чего доброго, увидишь, явится твоя артистка. С подружкой поссорится, деньги кончатся, и приползет, как миленькая, назад проситься.

– Знаешь, Егор, мне на неё плевать. Сначала не знал что делать, потом злился, потом снова не знал что делать, а потом она для меня будто исчезла. Я всё о дочке думаю. Почему ребенок страдать должен? Выходит, раз так случилось, я в этом виноват?

– Не выходит. Почему ты решил, что всё должно достаться тебе? Твоя жена что, к дочке отношения никакого не имела? Ребенком малым была? Не понимала ничего? Когда бабе … сколько ей там? – Егор вопросительно посмотрел на Игоря.

– Тридцать пять.

– Так вот, когда бабе тридцать пять, и она не сама думает, а подружку слушается, тут остается вынести диагноз – клиническая дура. Девочку, конечно, жалко. Но ты не забывай, что она уже в том возрасте, когда понимает, что к чему.

– Я не хочу, чтобы она плохо думала о матери, – Игорь тяжело вздохнул.

– А это уж она сама решит, как ей думать. Ладно, давай ещё по единой и в люлю пора. Завтра у меня день нелегкий будет.

Уже у порога Егор взглянул на Игоря, как-то непонятно улыбнулся и сказал:

– Я вот думаю, может, тебя, правильного такого, Вике сосватать? Придет она в себя через какое-то время. Ну и… Ты у нас парень хоть куда, она – мечта любого мужика.

– Отстань, Егор, – поморщился Игорь. – Тут на свет смотреть тошно, а ты, что попало несешь.

– Не, не что попало! Надо как-нибудь Коляну идею подкинуть. Он тебя и так любит, а то вы с ним тогда породнитесь.

– Отстань.

– Ты это напрасно, у нас с Коляном рука легкая.

– Егор, я никогда её не видел и не увижу. Разве что на фотографии. Уймись.

– А, если увидишь? А, если понравится? – он заговорщицки подмигнул. – Только не говори, что после того, как руку сломал, импотентом стал. Руки здесь ни причем.

– Не стал, – Игорь понял, что от Егора просто так не отделаться. – Она – женщина денежная. В сравнении с её состоянием мои доходы – мусор. А я – не альфонс. У тебя вон жена дома сидит, у Коляна – дома, а вы деньги зарабатываете.

– И она дома сидеть будет.

– Да, вот только те деньги, что я приносить буду, для неё ничего значить не будут. Когда я перестану кормить семью, я перестану чувствовать себя мужиком.