Хазиля дала мне халат и тапки, я приняла душ и пошла в свою комнату. Мне сказали не зажигать свет, поэтому я легла на кровать. Свет был только в коридоре. Я смотрела в окно. Небо было ясным, ни облачка. Яркие россыпи звезд мерцали в вышине. Я начала считать звезды над крышей соседнего дома. Как в детстве, я хотела увидеть падающую звезду, чтобы загадать свое заветное желание: поскорее вернуться в Белград.

Я лежала заложив руки за голову. Все произошло так стремительно. Прошли всего лишь сутки с тех пор, как я была в том глухом селе, на краю пропасти, в ситуации, грозящей такими унижениями, после которых я не нашла бы сил жить дальше. И вот опять вернулась надежда. Я думала о папе и маме, о Чеде, о родном городе, о Светлане, Тане, Банете – друзьях, которых не видела четыре года. Я расслабилась, как если бы у меня в кармане был билет на завтра на первый поезд в Белград, как будто я в Стамбуле просто туристка.

Всю надежду на возвращение, всю силу вдохнул в меня Сафет вместе со своими друзьями, вместе с Эсадом. В первый раз за четыре года я разговаривала с людьми на своем родном языке, с людьми, которые хотят мне помочь. Сон не шел, думаю, было уже два часа ночи, а я все размышляла, считала звезды. Вдруг мне показалось, будто что-то движется на крыше соседнего дома. Эта крыша была на расстоянии не более десяти метров от моего окна, я не могла ошибиться. Да, была ночь, но безоблачная и ясная, и видимость была отличная. Я поднялась и протерла глаза: не было никаких сомнений – на той крыше стоял человек. Он медленно шел по склону крыши, останавливаясь через каждые несколько метров и оглядываясь по сторонам. Меня охватил страх.

Сама не знаю почему, но я связала этого человека со своей ситуацией. Меня озарила ужасная догадка: это погоня за мной! Меня обнаружили! Может, Исмар обо всем знает, может, тот крестьянин послал своих людей, чтобы меня отыскали и выкрали. Может быть, за нами следили с самого начала, может, нас выдала та баба. Может, все это сплошной фарс!

Человек подошел к самому гребню крыши и быстро перелез на другую сторону. Теперь перед ним был еще более крутой склон, под которым стоял то ли гараж, то ли еще какая-то служебная постройка, с которой можно было попасть к нам во двор. Остальное было пустяковым делом. Что делать? На самом деле существовал только один выход: разбудить Хазилю и рассказать ей, что происходит по соседству, и тогда что будет – то будет. Я сбежала по лестнице, не зажигая свет, и быстро подошла к ее комнате. Я вошла без стука, она спала крепким сном.

Я разбудила Хазилю, а так как она не знала ни слова по-английски, а я – по-турецки, то повела ее, испуганную, к окну. Из ее комнаты не было видно вершины крыши, а теперь не было видно даже того человека. Женщина в замешательстве смотрела на меня, ничего не понимая, а я продолжала показывать на крышу, пытаясь объяснить, что на ней кто-то есть. Она смотрела, но, как и я, ничего не видела.

Я уже опасалась, что она примет меня за параноика, как на склоне соседней крыши показался силуэт того незнакомца. Хазиля вздрогнула и потянула меня вглубь комнаты. Мужчина стоял какое-то время, а потом лег на крышу, наверное ощущая какую-то опасность, может, услышал что-то подозрительное. Я хотела открыть окно, но Хазиля не дала мне этого сделать.

Она повела меня за собой в комнату и оставила у лестницы, ведущей на второй этаж. Вернувшись с огромным фонарем в руке, она поднялась по лестнице. Я следом за ней. Мы медленно вошли в мою комнату. Подошли к полуоткрытому окну. Я сама открыла его еще вечером. Тот человек все еще лежал на склоне крыши. Потом он медленно поднялся, очевидно оглядываясь вокруг. Он стоял к нам спиной.

Хазиля медленно, сантиметр за сантиметром, открывала окно, так, чтобы можно было перегнуться через него. Еще секунда – и она включила фонарь. Яркий сноп света осветил мужскую фигуру.

На несколько минут тот застыл, как будто в замешательстве. Фонарь необычно сильно освещал его, было видно, что он одет во все черное и на нем такая же черная шапка, которая закрывала пол-лица.

Я не знала, что делать. Мне казалось, что время тянется бесконечно долго. И тут он бросился вперед, пытаясь уйти с того склона крыши, нависающего над гаражом. Когда мужчина увидел, что ему некуда скрыться, то мгновенно перепрыгнул на самый край крыши. Свет следовал за ним по пятам. Он был на открытом пространстве, не было никаких шансов скрыться. И тогда он решился: поднялся и в два-три шага оказался на другом склоне, не поворачивая голову в нашу сторону. Он спрыгнул на землю, во двор того дома.

Сразу же послышался лай соседской собаки, это продлилось всего пару минут. В доме, а затем и во дворе зажегся свет. Мы обе отодвинулись в глубину комнаты. И ждали, что будет дальше. Свет был все еще включен, но все стихло, собака тоже замолчала.

Хазиля показала мне жестом, чтобы я легла, а потом пошла на первый этаж. Я долго не могла заснуть. Все смотрела на ту крышу, ожидая, что опять кто-то появится, но ничего подобного не произошло. И я в конце концов заснула.

Было чудесное утро. Дом, на крыше которого в прошлую ночь произошло маленькое происшествие, купался в лучах солнца. Выйдя из ванной, я встретила Хазилю, та несла кофе, аромат которого разносился по всему дому. Я с удовольствием выпила чашечку. Мы улыбнулись друг другу, вспоминая ночное происшествие, но языковой барьер не позволил обменяться впечатлениями. После завтрака я вернулась в комнату и почти мгновенно заснула, что для меня редкость. Даже когда в Белграде я приходила домой с рассветом, то просыпалась около десяти и вела себя так, будто спала всю ночь. Жизнь, стресс, усталость делали свое дело. Я проснулась около полудня. Вообще-то меня разбудил разговор, доносившийся с первого этажа. Дверь в мою комнату была приоткрыта, поэтому слышно мне было хорошо. Я узнала голос Сафета и спустилась вниз.