Кирилл молчал, и вскоре мы остановились перед каким-то автосервисом, или это был автомагазин, но очевидно, это место принадлежало Кириллу или его отцу. Когда мы вошли внутрь, в офис, четыре человека, находившиеся там, поднялись со своих мест, приветствуя Кирилла. Они обменялись несколькими фразами. Я не поняла, о чем они говорили. Затем Кирилл позвонил по телефону. Я догадалась, что он разговаривал с отцом, но из-за шума, доносившегося с улицы и из соседнего помещения, я не смогла расслышать, о чем они говорили.

– Пойдем, – сказал Кирилл, и один из работников вскочил с места, чтобы открыть перед нами дверь.

Все вышли вслед за нами и проводили нас до машины.

– Я разговаривал с отцом. Он рад, что ты в Софии. Он несколько раз разговаривал с Сафетом. Отец злится, что мы задержались в Пловдиве. Мне пришлось соврать, что тебе было плохо. Что я водил тебя к врачу, а он посоветовал переждать не меньше двенадцати часов перед возобновлением поездки.

– А о чем ты с ним договорился на эту ночь? – спросила я нетерпеливо.

– То, что ты хотела. Мы останемся вместе. Только я должен оставить тебя в отеле на какое-то время. Мне надо сходить домой – занести кое-что отцу. Пожалуйста, дай мне свой паспорт.

Я была озадачена таким недоверием Кирилла. Наверное, он подумал, что я могу сбежать, что было бы безумием в моем положении. Зачем бы я усложняла себе жизнь тут, уже у въезда в Сербию, сейчас, когда после четырех лет разлуки мой Белград уже вот-вот покажется перед моими глазами, когда он всего в сотне километров? Я без слов вытащила паспорт и протянула его Кириллу. Я была немного раздосадована.

Он поселил меня в один из самых дорогих отелей в городе. Все время, пока он занимался формальностями на ресепшене, мы не разговаривали, как и потом, в лифте. Он внес мои чемоданы в комнату и вышел наружу, сказав, что вернется примерно через час. Я молчала. Как только Кирилл вышел, я закрылась на замок и пошла в душ.

Он и правда вернулся очень быстро и сказал, чтобы я приготовилась, потому что он приглашает меня на ужин. Я ответила, что не голодна, но это было неправдой. Просто я все еще злилась на него, чувствовала себя обиженной на его недоверие.

– Пожалуйста, не сердись. Может, то, что я сделал, было глупо, но подумай вот о чем. Почему ты считаешь, что я сделал это из-за недоверия, а не из страха тебя потерять сегодня вечером?

– Как ты можешь меня потерять, куда я могу бежать и зачем, когда я так близко к сербской границе? Кроме того, у меня в кармане меньше сотни немецких марок. Куда бы я с ними убежала? – солгала я, потому что Сафет дал мне при расставании пятьсот марок.

– Извини, я не знал, – ответил Кирилл, вытаскивая из кармана несколько купюр по сто марок и протягивая их мне. Я отказалась, продолжая изображать обиду, но он настоял на том, чтобы я взяла двести марок.

Мы ужинали в национальном болгарском ресторане недалеко от отеля. Там играла приглушенная музыка, мы пили красное вино. Мы опять оказались на одной волне, и проснулась страсть прошлой пловдивской ночи. Кирилл пригласил меня на танец, мой первый танец за четыре года, который я воспринимала с подлинным удовольствием. Под влиянием алкоголя Кирилл начал рассказывать о своей жизни, он хотел, чтобы я стала ее частью. Упоминал какие-то дела, путешествия, Швейцарию. Я молчала, прижимаясь к нему всем телом, положив голову ему на плечо.

Мы вернулись в отель после полуночи. Уже в лифте мы не смогли сдержаться – слились в страстном поцелуе, тесно прижавшись друг к другу. Только Кирилл закрыл дверь на ключ, как наша одежда полетела во все стороны. Через минуту мы уже оказались на огромной кровати, абсолютно голые. Кровать занимала, наверное, полкомнаты. В эту ночь я полностью раскрепостилась. Когда Кирилл стремительно вошел в меня, я закричала от наслаждения. Потом он со смехом вспоминал это. Секс с ним – это было что-то особенное, какое-то неистовство, торжество телесного наслаждения. Именно с ним я открыла для себя, как прекрасна, оказывается, телесная любовь. Я долго размышляла о тех ночах, проведенных с молодым болгарином в Пловдиве и Софии. Я думала о своем поведении и особенно о наслаждении, которое тогда испытала. Я считаю, что это было вызвано моим дубайским и стамбульским опытом. Там я спала с мужчинами, но за исключением нескольких случаев в ОАЭ, которые доставили мне удовольствие, была объектом и не участвовала в процессе на равных. С Кириллом все было по-другому.

Кажется, я описывала один случай, когда ночь, проведенная с моим дубайским хозяином, принесла мне настоящее наслаждение. Но эта ночь не шла ни в какое сравнение с тем, что я испытала с Кириллом.

Мы заснули, вспотевшие и уставшие. Опять, как в Пловдиве, утром мы опоздали на завтрак. После душа (а было уже больше часа дня) я попросила Кирилла, чтобы он позволил мне позвонить родителям. Он заказал белградский номер, и через несколько минут телефон зазвонил; В трубке послышался голос телефонистки, которая сообщала, что на связи Белград. И потом я услышала голос отца. Он говорил, что ничего не слышно, а я закричала в трубку: