– Я был бы безумцем, если бы отпустил мою птицу Симург. Ты – моя судьба.

– О аллах! Если этот человек возьмет меня силой, пусть его торжество будет последним в его жизни. Пусть этот день будет последним его днем.

Ибрагим заслонился от ужасных слов руками:

– Будь милосердна! Зачем ты кличешь беды на мою голову? Я – падишах. Моя беда – беда для всех турок. Регель, я ослеплен тобою, я умираю от желания.

– Ну так умри!

Ибрагим выбежал из комнаты своей пленницы.

– Все сокровища к ее ногам!

И перед Регель сыпали жемчуг и алмазы, рубины, изумруды, бирюзу, золотые кубки, оружие в чеканке и каменьях – ни единой пяди пола не осталось не закрытой драгоценностями. И одну вещь Регель взяла – кинжал.

– Это все твое! – сказал Ибрагим, сам удивленный россыпью несметного сокровища.

– Падишах, ни одна женщина в мире не видела такого зрелища. Отпусти меня, свобода мне дороже.

– Ты ревнуешь меня к моим наложницам? Позовите весь гарем! – приказал Ибрагим. – Пусть все наложницы поклонятся златоликой Регель.

Перед дочерью великого муфти два часа шли, кланяясь, красавицы, белые как снег, черные как ночь, златоволосые, пышные, хрупкие, и башнеподобные, и будто выточенные из слоновой кости.

– Регель, по одному твоему слову я прогоню их всех из моего гарема. Ты одна мне заменишь его! – Падишах кинулся на колени перед своей пленницей.

– Отпусти меня домой, падишах, – тихо сказала Регель.

– Тогда я тебя возьму силой, – Ибрагим сбросил с себя халат.

– Не приближайся! Я перекушу тебе горло, проклятый вонючий идиот!

Регель ногтями располосовала себе лицо.

– Отнесите ее к отцу! – Ибрагим погас, мир стал для него серым.

– Великий падишах! Великий визирь умоляет допустить его до твоих очей! – доложил главный евнух.

– Что ему? – спросил Ибрагим.

– Янычары требуют его жизни.

– Пусть войдет, – разрешил Ибрагим и сказал тотчас явившемуся Мегмету-паше: – Пожалей меня, друг мой! Мое сердце разбито.

– Падишах! – закричал Мегмет-паша. – Меня хотят убить. В городе паника. Янычары заперли ворота и никого не выпускают. Великий муфти собрал недовольных тобой в мечети Ортадиами.

– Какое противоядие ты нашел? – спросил Ибрагим, разглядывая и трогая прыщик на запястье.

– Убежище веры! Я прошу защитить меня. По твоей просьбе я умертвил начальников янычар…

– Не теряй головы, Мегмет-паша! Прикажи послать к бунтовщикам бостанжи-пашу с приказанием разойтись по домам.

– Я послал к ним бостанжи-пашу, но в ответ великий муфти прислал фетьфь к тебе, великий падишах. Вот она, – Мегмет-паша протянул Ибрагиму свиток. – Меня осудили на смерть.

– Спрячься в моих покоях, я сам отвечу великому муфти. Слава аллаху, его дочь я отослал к нему.

Падишах Ибрагим отправился в тронную залу. Посланцам великого муфти и бунтующих янычар он сказал:

– Великий визирь Мегмет-паша, может быть, и виноват в смерти янычарских аг, но он зять падишаха. Он – мой зять, и я не желаю ему смерти.

Сераль, как после молнии, затих, съежился, ожидая страшного удара! Падишах Ибрагим из тронной залы не ушел, ждал.

Раздались шаги. Явились новые посланцы, они вели под руки древнего старика. Это был восьмидесятилетний Мурад-паша, спага-агаси – начальник придворной кавалерии.

– Убежище веры! – воздел руки к небу трясущийся старец. – Видит Аллах, против моей воли меня избрали великим визирем. Заклинаю тебя, ясноликий падишах, пошли им голову Мегмет-паши. Они все пришли сюда. Они стоят у дверей сераля.

– Пес! – Ибрагим подбежал к старику и стал бить его по щекам. – Ты возжег мятеж, алкая стать визирем! Я сам погашу его! Ты первым увидишь, как я умею управляться.

Ибрагим схватил старика за ухо, подвел к дверям и вытолкнул вон.

Ибрагим торжествовал победу: вон как лихо он расправился с возмутителями покоя. А в это же самое время у дверей его гарема красавица Регель и великий муфти держали огонь, требуя суда валиде Кёзем-султан.

Мать падишахов вышла к ним, покрытая фатой, с главным евнухом и со всеми другими скопцами. Евнухи несли опахала и дымящиеся жаровни. Это был безмолвный ответ матери падишаха – на требование корпуса улемов. Кёзем-султан была согласна свергнуть сына с престола.

В диване великого визиря высокие чины империи решили взять все имущество Мегмет-паши в казну, а его самого казнить.