Взошел Дорофей на плотину, к ожидавшему его камню. Попросил Кудеяра:

— Отложи на малое время испытание. Уж очень я люблю первую звездочку. Изволь, пожалуй меня.

— Будь по-твоему.

— Спасибо, Кудеяр. С камнем я сам управлюсь, чтоб не брали твои разбойники на душу лишнего греха.

И ушли все с плотины, оставили Дорофея с его мельницей, с водой шумящей, с чистым, как детское личико, небом. Один из разбойников шепнул Кудеяру:

— Не улетел бы!

— Кто?

— Да мельник. Ударится оземь, обернется летучей мышью — только его и видели.

— Как Бог изволит, так и будет, — сказал Кудеяр, и сердце у него кольнуло: стыдно Бога поминать в разбойниках.

И явилась на небе звезда. Ясная, белая. Затаили дыхание люди, на звезду глядя. Тут и плеснуло. Поглядели разом все на плотину — никого. И на воде — никого.

Как чума краснорожая, от которой и береженый не умеет спастись, охватило людей пренехорошее поветрие. Бегали к Кудеяру хоть за тридцать верст, лишь бы соседа своего уличить в недобром. Кто, дескать, слово сказал о разбойниках ругательное, кто самого Кудеяра проклинал. А уж вокруг всякого небедного человека готовы были три плетня сплести один другого чернее.

Доносчики были разные, а Кудеяру чудились глаза Дорофея, ухмылка его мудроватая.

Первых наушников, за предупреждения, Кудеяр еще и награждал, кого-то из оговоренных наказывал, потом спохватился.

Прибежал в Крапивный бор, где однажды с неделю стояли разбойники, рыжий мужичок с круглыми, как у мыши, ушами. Кудеяра ему подавай.

— Спаси! Помещик вконец замучил. Работаем на него от первой зари до первой звезды, на себя работать только ночью позволяет. Избавь нас от злодея.

— Ладно, — согласился Кудеяр. — Садись на коня — показывай дорогу.

— Вы уж без меня, — испугался доносчик, — деревня наша на большаке стоит. Приметная.

— Без тебя не получится, нам завтра недосуг, а вот сегодня сядем на коней да и наедем на твоего злодея-помещика. Как его кличут?

— Да Голяков!

— Поехали до Голякова!

Прискакали в деревеньку, а народу — старики с младенцами.

— Где люди?

— Пруды копают.

— А где барский дом?

— Да вон! Бузину с рябинами видишь?

Подъехали к усадьбе, а это — изба да конюшня. Конюшня на две-три лошади. Изба хоть и поболе, чем у крестьян, но крыта соломой. Двери все не заперты. Кудеяр вошел в горницу. Голый стол, голые лавки. Иконы в углу, печь побеленная. Домотканый половик, два полотенца, с мокошью, с конниками, с деревом. На стене нарядная конская сбруя, сундук. Проворные ребята уже замок сбили. В сундуке пистолет, сабля, железная шапка да душегрея с железными нашлепками — горе-панцирь.

— Положите все назад, — сказал Кудеяр разбойникам, — запоры на место приладьте, да так, чтобы от вашего безобразия следа не осталось. Айда на пруды!

Место, где стояла деревенька, было высокое. Дорога поднималась выше да выше, а на самом верху — ровная степь. Здесь и копошились люди — копали и носили землю.

— Где ваш барин? — спросил Кудеяр у мужиков.

Мужики глядели на разбойников нелюбезно, молчали.

Невысокий человек с темным, как у всех тут, лицом, бросив лопату, отирал руку о рубаху.

— Это я.

Кудеяр поискал глазами доносчика. За спинами спрятался, дворянин Голяков стоял спокойно, ждал, чего от него хотят.

— Не глубоко ли копаешь? Чай, сажени на две с гаком? Или, думаешь, чем глубже, тем рыбы больше?

— Не за ради рыбы трудимся, — сказал один из мужиков. — Надоело без хлеба сидеть. Внизу у всех урожай, а у нас колос от колоса — на лапоть. Земля сухая.

— Рыбу тоже разведем, — возразил крестьянину Голяков. — В большом пруду сазанов, в малом — карасей.

— От зари до звезды, говорят, работаете.

— К осени хотим поспеть, к большим дождям, — сказал говорливый мужик, и все остальные согласно закивали бородами. — На подземную воду надежда малая. Дожди водички нальют, а там от снегов прибавка…

— Кудеяр, зачем я тебе надобен? — спросил хозяин будущих прудов. — Прости нас, невежливых, но каждый светлый час на счету.

— Да вот спросить приехали, — ответил Кудеяр, — правда ли, что нужны тебе работники? Твой человек пришел к нам, позвал.