Группа должна была беседовать с Гилбрет до половины первого, а потом вести ее обедать. Кейт понял, что это окно – его последний шанс переговорить с Гилбрет наедине прежде, чем она снова уедет. Ну а пока что ему дано поручение, и не стоит делать новых ошибок, которые поставят под угрозу его практику.

Одри Сартер оказалась очень приятной теткой. Она ходила в мешковатом свитере и отличалась острым умом и веселым, дружелюбным характером, что выгодно выделяло ее на фоне прочих клиентов, которые являлись в «Пи-ди-кью» застегнутыми на все пуговицы и ожидали, что местные служащие будут бегать перед ними на цыпочках. Одри сразу приказала звать ее по имени и на «ты», не требовала от группы невозможного и явно получала удовольствие от самого процесса творчества. Ответственный за ее проект большую часть времени просто сидел и слушал, перебивая свою клиентку лишь затем, чтобы сообщить какие-то данные, которых она не знала, и заставить Кейта заново проанализировать рекламные объявления, рассчитанные на определенный потребительский сектор. Они обсудили, на кого направлена реклама и насколько часто она должна появляться, чтобы дойти до сведения предполагаемых покупателей. Кейт успел многому научиться и возвращался в конференц-зал в прекрасном расположении духа. Но только он хотел взяться за ручку, как дверь распахнулась и навстречу ему вышла Мона Гилбрет. Когда она увидела Кейта, в ее глазах промелькнул ужас; но она тут же совладала с собой, повернулась и стремительно зашагала по коридору. Майер и Брендан Мартуик поспевали за ней трусцой, как собачонки.

– Я полагаю, что идея с «золотом полей» очень удачная, – говорила госпожа Гилбрет. – Я хочу, чтобы она была использована для рекламных роликов моей кампании, а позднее и для ноябрьской предвыборной агитации. Эта идея сводит воедино все, чем я дорожу на своем заводе. Очень, очень удачно!

– Да-да, тогда ваши успехи в бизнесе будут ассоциироваться с вашими выборами в конгресс! – заливался соловьем Брендан. – Это же естественно! Америка Прекрасная и Мона Гилбрет!

Мона милостиво улыбалась. Брендан явно был очень доволен собой.

– Эй, это же был мой слоган! – растерянно сказал Кейт им вслед.

– Это может поднять ваш рейтинг на несколько процентов, – с воодушевлением говорил высокий светловолосый мужчина, шедший рядом с ними. Кейта как будто никто и не слышал. Прозвенел звоночек лифта, все загрузились в кабину и уехали.

– У-у, жополизы! – в сердцах бросил Кейт и вошел в комнату.

– Не ругайся, – наставительно сказала Дороти.

– Извини, – вздохнул Кейт, плюхнувшись на стул. – Но ведь правда же, этот Брендан вечно лижет чью-то задницу!

Дороти только головой покачала; впрочем, это не помешало ей усмехнуться.

Она положила свой карандаш, встала и закрыла дверь, но прежде выглянула в коридор, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

Кейт с любопытством следил за ней.

– Я просто не хочу, чтобы это кто-то слышал, – сказала она, вернувшись и сев рядом с Кейтом. – Тебе светят проблемы. У этой тетки, Гилбрет, на тебя какой-то зуб. Я видела, как она шепталась с Бренданом. Он что-то замышляет. Что ты ей сделал?

– Ей самой – ничего, честное слово! – сказал Кейт. – Это все из-за экологии...

– Угу... Так вот, остерегайся Брендана, ясно? – предупредила девушка. – Брендан тот еще крысюк. А теперь ему представилась возможность сделать то, что ему по душе: выпихнуть из программы одного из главных соперников.

Кейт кивнул:

– Спасибо, Дороти. Я буду бдителен, честное слово! Теперь я твой должник.

– Еще чего! Мы же вместе работаем. Помнишь «Мистера Дрожжи»? Кстати, о «Мистере Дрожжи»: когда займемся большим рекламным макетом, который просил сделать Пол?

– А почему бы не прямо сейчас? – улыбнулся Кейт.

– Ура! У меня есть пара идей, которым твой первоначальный замысел и в подметки не годится. Что скажешь? – спросила Дороти, выставляя карандаш, точно шпагу.

– Выкладывай! Посмотрим, на что ты способна!

Плодотворная встреча с Одри Сартер словно окрылила Кейта. В голове у него роилась масса новых идей. Не прошло и пятнадцати минут, как они вчерне набросали новый макет. Дороти рисовала, а Кейт наблюдал за тем, что получается. Под конец он захихикал.

– Ну и что смешного? – осведомилась Дороти.

– Знаешь, если нарисовать французский батон под таким углом, да еще с этим лозунгом, твою рекламу детям показывать будет никак нельзя! – сказал Кейт, с трудом сдерживая хохот. Дороти еще раз посмотрела на гордо торчащий батон, фыркнула и покраснела.

– Я просто не привыкла думать в этом направлении, – сказала она и поспешно заработала ластиком. – Ну ладно, Эйнштейн, а какое другое хлебобулочное изделие можно нарисовать под слоганом «Чудесно поднимается!»

– Ну, бриоши или традиционный каравай с круглой макушкой. И чтобы он не просто торчал, а прыгал по экрану, как мячик.

Когда Брендан вернулся в конференц-зал, на губах у него играла ангельская улыбка. Кейт с Дороти мельком взглянули на него, потом снова с головой ушли в работу. Брендан обошел стол и уселся напротив них.

– Ну, как поработалось? – спросил он.

– Классно, – коротко ответила Дороти. – В художественном ко мне очень хорошо относятся.