— Садитесь, — показал на стул Греффе. — Садитесь, господин Ипполитов. Как вас приняли в Берлине?

Ипполитов удовлетворенно улыбнулся. Двухэтажный комфортабельный коттедж на окраине Берлина очень понравился ему. Две спальни на втором этаже с отдельными ванными, большая гостиная с ковром во весь пол, бар. Не хватало только женщин, но Продль объяснил, что в конце концов будут и они, лишь бы Ипполитов произвел хорошее впечатление на начальство.

— Все очень хорошо, господин оберштурмбанфюрер, лучше и быть не может.

— Мы умеем ценить верность, но требуем работы, отдачи.

— Вполне справедливо.

— Мне приятно, что вы понимаете это.

Ипполитов не отводил взгляда от вытянутого лица эсэсовского подполковника. Видел его насквозь. Сейчас начнет обещать всякие блага, наговорит сорок бочек арестантов.

— Унтерштурмфюрер, — обернулся Греффе к Продлю, — приготовьте нам кофе. И по рюмке коньяку.

Продль понял, что его просто выпроваживают, но ничем не выдал обиды. Встал и покорно отправился за кофе и коньяком. Сто чертей, носить коньяк паршивой русской свинье, которую Продль в душе глубоко презирал?! Однако эта свинья, очевидно, нужна рейху, если сам оберштурмбанфюрер будет угощать ее.

Когда за Продлем закрылась дверь, Греффе сказал, пристально уставившись на Ипполитова:

— Итак, мы остановились на том, что будем требовать от вас работы, господин Ипполитов, отдачи, так сказать, соответственно вашим способностям.

— Да.

— И эта работа небезопасная.

— Я не трус, готов выполнить любое задание.

— Я ожидал именно такого ответа. Мы возлагаем на вас большие надежды, конечно, и вознаграждение будет соответственным. Если все закончится успешно, Ипполитов, вы станете богатым человеком.

— Честно говоря, господин оберштурмбанфюрер, я бы не возражал против этого.

— Все в ваших руках. Мы должны осуществить большую акцию, Ипполитов, которая, возможно, получит резонанс во всем мире! — Греффе уставился на Ипполитова, желая проверить, какую реакцию произведут его слова. Неужели испугается? — Вы говорили, что у вас есть влиятельные знакомые в Москве?

Ипполитов крепко сжал пальцы, но так, чтобы Греффе не заметил его волнения. Черт его дернул похвастаться высокими знакомствами — сейчас это может повредить ему. Ответил неопределенно:

— Идет война, господин оберштурмбанфюрер, она разбрасывает людей, и я не совсем уверен, что все на своих местах. Хотя, — добавил, — кое–какие связи всегда можно возобновить.

Дверь открылась, Продль принес кофе и две большие рюмки с коньяком. Он поставил поднос на журнальный столик, и Греффе подсел к нему, предложив Ипполитову мягкое кресло. Продль вышел, не сказав ни слова. Это понравилось Греффе: всегда приятно, когда подчиненный понимает тебя и относится с надлежащим уважением.

— Мы забросим вас в советский тыл, — решительно перешел к делу оберштурмбанфюрер. — Вы должны будете осесть где–нибудь в Подмосковье или в Москве. Снимете квартиру, возобновите знакомства, изучите обстановку… У вас будут деньги, надежные документы, средства связи и, наконец, новое, совершеннейшее, особо секретное оружие, портативная пушка, если хотите. Она будет помещаться в рукаве вашего пиджака — стреляет снарядами, способными пробивать пятисантиметровую броню.

— Неужели? — не поверил Ипполитов. — Вот это штуковина!

— Как вы сказали? Штуковина? Что это такое?

— Замечательная вещь, — приблизительно объяснил Ипполитов. — Так говорят русские, господин оберштурмбанфюрер.

— Из этой… э–э… штуковины вам придется стрелять, Ипполитов. — Глаза у Греффе сузились, славно он сам прицеливался.

— Рука у меня твердая!

— Вы слыхали о «Цеппелине»?

— Разведорган?

— Да. Вы должны пройти там специальную подготовку.

— Не помешает. Только вот что, господин оберштурмбанфюрер, — продолжал Ипполитов нагло, в конце концов, теперь он мог себе это позволить, — я хочу, чтобы ваши инструкторы в процессе подготовки операции прислушивались к моим советам и желаниям.

— Вас будут готовить лучшие специалисты рейха.

«А чихать я хотел на ваших спецов, — подумал Ипполитов, — насмотрелся в Австрии». Но вслух произнес учтиво:

— Я глубоко благодарен за заботу. Но ваши специалисты не знают некоторых тонкостей жизни русских и не могут учесть все мелочи.

Он был прав, этот пройдоха, и Греффе не мог не согласиться с ним. Пообещал твердо:

— Руководство «Цеппелина» получит такое указание.

— Я был уверен, господин оберштурмбанфюрер, что вы согласитесь со мной.