Я поднялся с раскладушки и снова принялся за работу, закрашивая коричневым поверхность реки и темно-серым поверхность неба.

Когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь зеленую листву, ее фигура уже светилась на фоне реки, но темнота за ее спиной была столь зловещей, будто никогда и не было ни кукол, ни игрушек, ни бумажных обоев, ни вуали для Святого причастия.

Мисс Энни принесла мне кофе. На улице уже вовсю громыхал транспорт.

— Включите кондиционер, мистер Уокер, — сказала мисс Энни.

Она обошла комнату и закрыла окна, стараясь не задеть холсты, и поток прохладного воздуха принес блаженную тишину. Я смахнул пот со лба тыльной стороной ладони.

«Похоже, есть и такой способ избавиться от ночных кошмаров», — думал я, глядя на картину.

Белинда уже проснулась и, сидя на кованом садовом стуле посреди заросшей высокой травой лужайки, прилежно писала в своем дневнике.

— Иди сюда! Я тебе кое-что покажу, — позвал я ее.

На следующую ночь мне опять приснился кошмар. Мне снилось, что я смотрю на часы.

Я думал о том, что, закончив работу, не мог не запереть двери мансарды и фотолаборатории. Я точно крепко-накрепко все запер.

«Ну если вам удалось проследить за ней до порога моего дома, то что мешает это сделать Дэрилу?»

«Просто у меня гораздо больше связей, чему Дэрила».

«Каких, например?»

Что за связи? Как тот человек смог забраться в дом?

Он что, фомкой отжал окно? Какое окно? Прежде чем уехать из Сан-Франциско, я хорошенько их проверил. Все задвижки на месте, и ни единой царапины.

Она сказала, что знает о картинах в мансарде. Откуда? Но самая непонятная — история с негативами в фотолаборатории. Господь Всемогущий, он что, проверял каждый негатив с помощью увеличительного стекла?

«Где ты, солнышко? Скажи мне».

«В Кармеле».

«Я прямо сейчас за тобой приеду».

«Нет, только не сегодня. Ты должен мне обещать».

Белый конверт, надписанный только двумя буквами: X и Н. «Художник и натурщица». И ничего более. Лежал в бумажной папке под индексом «Б». Она стояла возле меня в фотолаборатории. Я показывал ей, как обычно храню негативы. Все в папках. Например, буква А — для фотографий на тему Анжелики. Б — для Белинды. Как он смог их найти? Я имею в виду ее детектива, или как его там, словом, чужого, проникшего в мой дом.

Она была тем самым чужим.

«Джереми, обещай, что подождешь до утра».

Черный лимузин там, на обочине, один, два, три часа.

«…пока не появилась моя дочь».

Выражение ее лица, когда мы сидели за кухонным столом в Кармеле, нечто такое в ее глазах, когда я сказал: «Ко мне приходила твоя мать». Она даже глазом не моргнула.

Еще не стряхнув себя остатки сна, я встал с кровати, пошел в свою мастерскую на галерее и с ходу принялся за работу. Ее лицо получилось идеально.

«Не позволяй мне причинять тебе боль».

«Я не позволю им обидеть тебя».Разве не это она сказала мне тогда в Кармеле?

Солнышко, я ведь не алкоголичка какая-нибудь, не стереотип напыщенной голливудской дамы. Тебе не надо обо мне заботиться. Я позабочусь о нас обоих.

На следующую ночь кошмарный сон приснился мне еще раньше: в три утра.

Сент-Чарльз-авеню в виде сцены. Уличные фонари в плотном кружеве веток деревьев. От дождя плитняк в свете фонарей казался багровым.

«Я хотела бы поговорить с вами сейчас, пока не появилась моя дочь».

Лимузин торчал напротив моего чертова дома вот уже три часа. Белинда непременно должна была бы заметить его, если Белинда не…

…тот самый чужой.

Я спустился в библиотеку и включил телевизор. При работающем там, наверху, кондиционере она наверняка ничего не услышит. Я хотел посмотреть какой-нибудь старый черно-белый фильм. И действительно нашел фильм с Кэрри Грантом, который говорил невероятно быстро, но изрекал при этом на редкость умные вещи. И вообще прелестная игра света и тени.

Перед тем как уехать из Сан-Франциско, я проверил запасные ключи. Так и лежат в баночке для специй. На банке слой пыли. Каким же умным должен был быть тот сукин сын?

Рано утром, еще до того, как я отправился в город и в отеле «Сен-Франсе» прочел дешевую книжку с биографией Бонни, Белинда спустилась вниз и предложила план побега. Нет, она умоляла меня бежать.

«Но раньше утра не приезжай. Ты должен мне обещать».

Никто не вламывался в тот дом! Ты это знаешь! Никто не открывал тяжелый засов на двери фотолаборатории! Голова просто раскалывалась. Люди на экране телевизора весело болтали. Прилизанные темные волосы Кэрри Гранта напомнили мне точно такие же прилизанные темные волосы Алекса Клементайна. «Людям не нужна правда. Им нужна ложь. Они только думают, что хотят услышать правду, но на самом деле хотят услышать ложь».