Я улыбнулся и бросил взгляд в сторону лимузина, сиявшего в свете рекламных огней, словно большой белый опал. Я подумал о своем доме, всего в двух кварталах отсюда, доме, целых двадцать лет бывшем моей крепостью, доме, забитом и куклами, и игрушками, и часами, и самым разным барахлом, которое долгие годы ровно ничего не значило для меня. Я вспомнил ее улыбку, которую не могла изменить никакая маскировка.

— Дорогая, вы даже представить себе не можете, насколько я уверен, — кивнул я. — Святое причастие — это ее слова. Выбора нет: Рино или арест.

Сьюзен была явно довольна. Она повернулась и направилась в сторону зрительного зала.

— Приятно сидеть в заднем ряду, — произнесла она уже нормальным голосом. — И хотя бы для разнообразия я могу не снимать шляпы.

Неожиданно рядом со мной возник Дэн.

Он закурил сигарету и сейчас дрожащими руками стряхивал пепел на ковровую дорожку. Полицейские в штатском, по-прежнему стоявшие на боевом дежурстве возле пепельницы, не спускали с нас глаз.

— Право адвоката не разглашать тайну клиента, — заявил я.

— Всегда, — ответил Дэн, но я заметил, что его обычная выдержка ему изменила. Дэн стоял, тяжело прислонившись к дверному косяку.

— Ты мой лучший друг. Ближе тебя у меня никого нет. Но ты ведь и сам знаешь. Правда?

— Ты просишь моего совета или говоришь мне до свидания? — небрежно поинтересовался Дэн, но я заметил, что от волнения он прикусил нижнюю губу.

Я не сразу ответил. Я стоял и жевал попкорн. На самом деле я только сейчас заметил, что ем, и эта еда впервые за долгое время не вызывала у меня отвращения. Мне даже стало смешно.

— Дэн, мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделал, — сказал я.

Он закатил глаза, словно спрашивая: «Ну что еще?» Потом посмотрел на меня и улыбнулся теплой, но усталой улыбкой.

— Отдай все игрушки в приют, или в школу, или куда-нибудь в таком роде, — попросил я. — Тебе не обязательно говорить, откуда игрушки. Просто проследи за тем, чтобы они попали в хорошие руки и детишки получали от них удовольствие. Идет?

У него дрожали губы, и он вздернул плечи, будто собирался закричать. Но кричать Дэн не стал. Он сделал очередную затяжку и еще раз выглянул на улицу.

— Да, и еще скульптура работы Энди. Тебе придется вывезти ее с заднего двора и поместить там, где ее увидят люди.

— Я все сделаю, — кивнул Дэн, и глаза его предательски заблестели.

— Дэн, мне жаль, что я втянул тебя в такое дерьмо.

— Джер, не надо лишних слов. По крайней мере, пока ты не получишь счет за мои услуги. — Но затем Дэн снова улыбнулся мне одной из своих редких улыбок. Улыбка его была очень искренней, но мимолетной, что, пожалуй, никто другой, кроме меня, ничего и не заметил бы. — Надеюсь, ты все же сделаешь это. — И Дэн снова посмотрел через открытую дверь на улицу.

Через две секунды после того, как закончились последние кадры и раздались аплодисменты, Сьюзен в сопровождении нас с Джи-Джи уже выходила из кинотеатра, направляясь в сторону лимузина, припаркованного у тротуара.

Алекс с нами не пошел, причем явно неспроста. Зато полицейские в штатском первыми вышли из кинотеатра, перед хлынувшей на улицу толпой, но мы с Джи-Джи уже усаживались на заднее сиденье лимузина. И только когда взревел мотор, я понял, что за рулем Сьюзен. Водителя в машине уже не было. Бары на Кастро еще не закрылись, но дороги были относительно пустыми, и лимузин быстро объехал полицейскую машину впереди и плавно свернул прямо на Семнадцатую улицу, будто мы направлялись к моему дому.

Я посмотрел назад. Копы еще даже не успели открыть дверь своей машины. Один из них вертел ключи в руках, но его отвлек Дэн.

А между тем мы с ревом промчались по Хартфорд-стрит, да так, что нас с Джи-Джи откинуло на спинку сиденья, когда лимузин притормозил на красный сигнал светофора на Нои-стрит, а затем проехали мимо моего дома и под визг тормозов свернули налево на Санчес-стрит.

— Господи, Сьюзен! Вы нас угробите! — прошептал Джи-Джи.

Но потом сзади завыла полицейская сирена, и, оглянувшись, я увидел красно-синие огни полицейской мигалки.

— Черт, проклятье! — выругалась Сьюзен.

Она нажала на тормоза и свернула на перекресток, едва не сбив переходившего через дорогу старика. Повернувшись в нашу сторону, старик злобно заорал и показал нам средний палец.

Полицейская машина, ослепляя фарами, уже пересекала Нои-стрит.

Сьюзен вырулила на Санчес и рванула вперед.

— Эти говнюки видели, как мы повернули, черт подери! Они у нас на хвосте, — нахмурилась Сьюзен.

Она резко повернула налево, на Маркет, потом направо, а затем снова налево.