Новое поколение белорусского ро-ка было представлено группой «Метро» — техничной, но ужасно усредненной по стилю. Да и это название... Я уже давно заметил, что некоторые банальные слова привлекают музыкантов, не обремененных фантазией. «Чемпионы» в этом разряде — «Зеркало», «Пилигрим» и «Метро»; ансамбли с такими названиями есть, кажется, почти в каждом городе. Так же общеупотребительны «Рондо», «Наутилус», «Сталкер», «Орнамент». Навязчивое стремление групп именовать себя «международными» словами объясняется затаенной надеждой на мировую славу.

Между тем в Москве назрело крупное событие: XII Международный фестиваль молодежи и студентов. Несмотря на титанические усилия по организации и координации, в городе творился настоящий бедлам. Десятки концертов каждый день, противоречивая информация... «Культурного шока», как в 1957 году, конечно, не произошло — но все равно было много нового и интересного. То, что мы знали в лучшем случае из видеозаписей, здесь предстало «живьем». Многие концерты были закрытыми*

и проходили в неполных залах, однако все главные рок-группы фестиваля дали по крайней мере по одному шоу под открытым небом для неограниченной аудитории. К удивлению и нежданной радости для испуганных комсомольцев, атмосфера повсюду была очень миролюбивой. Случился, кажется, единственный инцидент — когда во время выступления югославского хэви -метал «Бело дугме» толпа в Парке Горького снесла ограждения и концерт был остановлен. В целом же все проходило под знаком спокойного любопытства, некоторой официальности и обмена сувенирами.

«Мисти ин руте» оказались первым настоящим реггей-бендом в Советском Союзе. Всамделишные растаманы с «косичками» и в вязаных шапочках, они совершили ритуальное раскуривание кальяна на Красной площади и были очень горды этим. Все концерты «Мисти» заканчивались массовыми танцами, что совершенно не в традициях нашей заторможенной публики. Второй британский ансамбль, привезенный энергичным импресарио Ником Хоббсом, дуэт «Все, кроме девушки», был по-английски стильным и скромным, не имел шумного успеха, но был оценен музыкантами. Им не повезло на их «открытом» концерте — после нескольких песен пошел дождь, — зато группу пару раз показали по первой программе и «Мелодия» сразу же после фестиваля выпустила сингл... До сих пор непонятно — «пиратский» или нет? Самыми «горячими» точками фестиваля были кубинский и финский национальные клубы. У кубинцев ночи напролет шли танцы под аккомпанемент потрясающих оркестров «сальса». Финны не только скупали пиво в валютных магазинах по всей Москве**,

но и привезли самую внушительную рок-делегацию из всех — порядка десяти групп всех направлений, включая даже женский феминистический квартет... Легендарным аттракционом, который здесь вспоминали еще долго, были «Сиелун Вельет» — смесь лунатизма, секса и брутальности под знаком «металлического» панка. Они носились по сцене как бешеные; не глядя, кидали инструменты (которые тут же ловили бдительные техники), раздевались и ныряли в публику, облизывали снизу доверху стойки микрофонов... Самым сюрреалистическим опытом фестиваля было их выступление на сцене чопорного Государственного театра эстрады, с его красными атласными шторами и позолоченными виньетками. Шокирующим фактором, однако, было и то, что эти ребята обладали такой энергией и раскрепощенностью, какая многим нашим музыкантам и не снилась. «У нас это просто невозможно, — сказал озадаченный Крис Кельми (экс — «Високосное лето» и «Автограф», а в то время лидер «Рок-ателье», группы «Ленкома»), — и не потому даже, что „запрещено", а потому, что мы так не сможем...» Как же, после стольких лет в системе Минкульта!

Другие факты настраивали на более оптимистический лад. Польская «группа № 1» «Леди Панк», незадолго до того заключившая контракт и выпустившая альбом на «МСА», оказалась претенциозной, но довольно слабой командой, на уровне наших профессионалов. Главная звезда фестиваля, Удо Линденберг из ФРГ, был «в порядке», но я не сказал бы, что он заметно лучше очень похожего на него Гуннара Грапса... Наш рок был представлен на фестивале спокойными «филармоническими» ансамблями («Автограф», «Машина времени» и т.п.), проходил в день смерти Высоцкого, Макаревич прилюдно посвятил ему песню, после чего запрет был возобновлен.

Но даже они выдержали конкуренцию. Первая крупная «очная ставка» советского и мирового рока закончилась обнадеживающе... Не такие уж мы отсталые и забитые, как сами часто про себя думаем.

Единственным большим разочарованием была неуловимость Боба Дилана, появившегося в наших краях совершенно неожиданно и столь же загадочно исчезнувшего. Он выступил в одном большом официозном концерте, где спел две или три старые песни, и затем растворился в кругах культурной элиты поселка Переделкино. Кажется, оттуда он поехал в Грузию и Одессу... Его разыскивали, в надежде встретиться, «духовные дети» — Гребенщиков и Макаревич, — но безуспешно...

Фестиваль закончился фейерверком и факельным шествием, но жизнь продолжалась. Медленно, но верно раскручивалась пружина «перестройки». В промышленности и сельском хозяйстве начались реформы и эксперименты; стало интереснее читать газеты, повсюду заговорили о «гласности»; сменилось множество министров и прочих руководителей высшего эшелона; стиль контактов администрации с людьми стал более открытым и демократичным.

Культурное руководство явно находилось в состоянии растерянности и оцепенения. Душить рок по-прежнему они уже никак не могли в силу четырех обстоятельств. Первое: в политических заявлениях партии постоянно говорилось о необходимости реалистического и неформального подхода к молодежи, изучении ее вкусов и настоящих потребностей, поощрении инициатив — а рок здесь играл одну из первых ролей. Второе: ряд табуированных ранее тем (коррупция, наркомания, фарцовка), за освещение которых рокерам здорово доставалось, теперь оказались вынесенными на полосы центральных газет. Третье: в почете теперь были не только критика, но и возможные экономические рычаги, понятия прибыли и рентабельности — а в коммерческих преимуществах рока можно было не сомневаться. Четвертое: монументальная антиалкогольная кампания подразумевала создание альтернатив молодежному пьянству: клубов по интересам, дискотек, концертов и прочих форм «трезвых» развлечений — и опять рок был неизбежен.