Шрифт:
По официальным данным, было убито две тысячи роялистов и две тысячи двести взято в плен. Среди пленных оказались капитан-генерал Чили Ордоньес, четыре полковника, семь подполковников и сто пятьдесят младших офицеров. Также было захвачено двенадцать пушек, около четырех тысяч мушкетов, тысяча двести мушкетонов, все запасы и амуниция испанцев. Патриоты потеряли около тысячи солдат убитыми или тяжело раненными. В конце XIX столетия историк Бартоломе Митре, бывший президент Аргентины, так писал о битве при Майпу:
«Битва при Майпу достойна того, чтобы о ней было сказано особо, уже потому, что это было первое великое сражение в Америке. Ему предшествовали безупречные стратегические ходы. Оно отличается искусными тактическими маневрами на поле боя, а также компетентным взаимодействием различных войск и своевременным использованием (различного военного) вооружения.
С военной точки зрения битва при Майпу — великолепный, почти безупречный образец параллельной атаки, которая переходит в асимметричную атаку. Эта битва прославилась также умелым использованием резервов на самом слабом фланге противника и моральным настроем, который и решил исход битвы. Следует отметить, что Сан-Мартин, как и Эпаминонд, выиграл только две великие битвы. Во время обеих была использована асимметричная атака, изобретенная древними греками. Битва при Майпу может быть сравнима только с битвой при Бойяке, которая стала ее непосредственным продолжением, и с битвой при Айякучо, которая была завершающим этапом этой военной кампании. Без Майпу не было бы ни Бойяки, ни Айякучо».
Сан-Мартин решительно изгнал испанцев из южной части Южноамериканского континента. Они больше не будут пытаться вторгнуться туда вновь. Аргентина и Чили были действительно освобождены, хотя первое время испанцы держали оборону по всему континенту. Наконец-то стало понятно, что зарождающиеся независимые государства Южной Америки в состоянии консолидировать свои усилия, чтобы избежать нового удара собравшейся с силами Испанской империи. Боливар в Ангостуре, боровшийся с неравенством на своей оккупированной родине, понимал значение победы под Майпу. «Час Америки пробил», — решительно заявил он.
Сан-Мартин вновь отправился в долгое путешествие до Буэнос-Айреса. На этот раз он сделал это по настойчивому требованию Пуэйрредона, который считал, что Сан-Мартин должен пойти навстречу пожеланию народа, желающего чествовать своего героя и отпраздновать победу. «Чрезвычайно важно, чтобы вы спланировали свое путешествие так, чтобы прибыть в город днем. С места вашей последней остановки дайте мне знать о своем приближении за час до прибытия, чтобы Генеральный штаб и т. п. могли встретить Вас в Сан-Хосе-де-Флоресе».
Сан-Мартина ожидали 12 мая, но он прибыл на рассвете 11-го. Верхом на лошади он неожиданно подъехал к дому родителей своей жены. Наконец-то он смог обнять жену и дочь, по которым очень скучал. Правительство Буэнос-Айреса предоставило в распоряжение Сан-Мартина дом на центральной площади города. Для того чтобы Сан-Мартин не смог отказаться от него, дом подарили его дочери. Сан-Мартин вынужден был присутствовать на торжественной церемонии с парадным шествием и речами. Церемония проходила на городской площади. Ночью состоялось театральное представление, посвященное Цезарю, и шествие по улицам с тысячами свечей.
Но Сан-Мартин приехал для того, чтобы добиться принципиального согласия на атаку Лимы с моря. И сумел убедить в этом Пуэйрредона и знатных граждан Буэнос-Айреса. Они хотели, чтобы Сан-Мартин вернулся со своей армией и уничтожил остатки испанских войск, расположенных вдоль Ла-Платы, и защитил их от нового вторжения. Доходили известия, что в Мадриде планируют послать в Буэнос-Айрес войско из двадцати тысяч солдат. Сан-Мартин сказал, что с остатками испанских войск на Ла-Плате аргентинцы смогут справиться сами, а якобы неминуемое вторжение испанцев — всего лишь слухи, распространяемые ими самими, чтобы посеять панику в Аргентине.
Сан-Мартин, видя, что спор затягивается, пригрозил, что уйдет в отставку. Встревожившись, Пуэйрредон согласился финансировать экспедицию по захвату портов южнее Лимы. Он также согласился спровоцировать восстание среди перуанцев. Это были довольно ограниченные цели. План захвата Лимы был значительно сложнее и дороже обходился казне. Было принято компромиссное решение.
Аргентинцы согласились дать пятьсот тысяч песо. В середине июня Сан-Мартин вместе с женой и дочерью отправился в любимую Мендосу для того, чтобы провести там счастливый месяц. Вскоре Пуэйрредон написал ему, что не может собрать обещанные деньги. Рассвирепев, Сан-Мартин отправил прошение об отставке. Прижатый к стенке Пуэйрредон отвечал: «Не знаю, как я не сошел с ума. Давайте забудем об отставках. Если обстоятельства и оправдывают вас, то только не сейчас. Клянусь жизнью, если вы настаиваете, я сам тотчас же уйду в отставку. Мы должны выйти из этой ситуации с честью, помогая друг другу».
Сан-Мартин отозвал свое прошение об отставке. Чтобы собрать деньги, он изымал их у предпринимателей, проезжавших по его провинции из Чили в Буэнос-Айрес, выдавая взамен векселя от имени правительства. Векселя должен был оплатить Пуэйрредон. Сан-Мартин также получил около двухсот тысяч песо, отправленных из Буэнос-Айреса. После этого, оставив свою семью в Мендосе, Сан-Мартин через Анды опять отправился в Сантьяго.
1819 год стал переломным для Сан-Мартина. Аргентине грозила опасность. Вдобавок разразилась гражданская война между провинциями и столицей. Пуэйрредон приказал Сан-Мартину вернуться из Сантьяго в Буэнос-Айрес со своей Андской армией. На самом деле поговаривали, что эта армия предназначалась для американцев, восставших в Кадисе.