Как мы видели, захват власти в Испании либералами в 1820 году, который вынудил Фердинанда VII вернуть конституцию 1812 года и резко изменить колониальную политику, отразился на движениях за независимость по всей Латинской Америке. В Новой Испании консервативный правящий класс и чиновники испанского правительства были в равной степени напуганы, среди них и Агустин Итурбиде, командующий интендантством Гуанахуато и армией Севера. Он был суров с повстанцами, но также жесток в отношении к местным латифундистам, его даже обвиняли в вымогательстве денег у них. К 1816 году количество жалоб на него уже не могло оставаться без внимания. После обвинений в создании торговой монополии, хищении и присвоении частной собственности и финансовых растратах его лишили всех должностей. Сейчас невозможно с уверенностью сказать, были ли обвинения властей вызваны тем, что стали заметны его левые убеждения, или же он сам, будучи разозлен обвинениями, переметнулся на сторону повстанцев.

Реабилитированный в 1817 году, однако не восстановленный на своих постах, Итурбиде тихо жил в Мехико, затаив злобу против вице-короля Феликса Кальехи. Преемник Кальехи — Хуан Руис де Аподака, граф де Венадито, был более просвещенным человеком, его порядочность при ведении переговоров с инсургентами привлекла к нему симпатии многих. Тем не менее он поставил Итурбиде во главе двухтысячного отряда, чтобы подавить последние очаги восстания Герреро на юге Мексики. Итурбиде предложил ветерану повстанцев переговоры; подразумевалось, что он обещает ему помилование властей. Возможно, Герреро устал воевать, а его вооруженные силы были истощены и измотаны, но казалось маловероятным, что он сдастся. И действительно, в начале переговоров с Итурбиде он заявил: «Независимость или смерть!»

Что же делает Итурбиде? 24 февраля 1821 года в селении Игуала, в семидесяти милях к югу от Мехико, он оглашает свой план. «План Игуалы» содержал двадцать три статьи. Его «Три гарантии» касались религии, независимости и конституции. Статья первая гласила, что католицизм являлся религией Мексики, хотя разрешались и другие конфессии. Тем самым удовлетворялось как консервативное, так и либеральное духовенство. Статья вторая призывала к независимости. Статья третья рекомендовала учреждение монархии, подотчетной конституции. Король Испании или член королевской семьи должен был быть приглашен в Мексику в качестве императора, но предполагалось, что в период межвластия страной будут управлять регент и хунта. Испания лестно описывалась как «самая католическая, набожная, героическая и великодушная страна на земле». Остальные статьи обещали уважать частную собственность, привилегии духовенства и все существовавшие в Мексике институты. Создавалась армия, в которую должны были войти силы повстанцев и роялистов.

Один известный глава из церковной оппозиции назвал «План Игуалы» своеобразным шедевром: «Главная цель… независимость, все остальное рассчитано на то, чтобы избежать придирок и насмешек бунтовщиков». По условиям «Плана…», переговоры с восставшими не велись, он был предъявлен им как ультиматум. И тем не менее на следующий день повстанцы его приняли, причем оба — и Гуадалупе Виктория, и глава оппозиции — согласились с ним. Что заставило одного из самых консервативных и жестоких офицеров испанской армии в вице-королевстве Новая Испания сделать столь крутой поворот, остается только предполагать. Герреро назвал Итурбиде «великодушным вождем» и «отцом нации».

Но самым неожиданным было то, что армия в массе своей и практически сразу высказалась в пользу «Плана…»: Антонио Лопес де Санта-Ана, в то время еще двадцатишестилетний подполковник, контролировавший Веракрус, также приехал на встречу, военные губернаторы Бахио, Ситакуаро, Нуэва-Галисии, Сакатекаса, Сан-Луиса и Потоси вскоре последовали его примеру. Вальядолид, в котором уже пролилась кровь, определился в мае, Гвадалахара и Керетаро — в июне, Пуэбла — в июле; только Мехико, Акапулько и Пуэрте оставались верны делу роялистов. В июле Аподака подал в отставку, его заменил на посту вице-короля — как оказалось, последнего — Хуан О’Доноху.

Трудно поверить, что все это не было скоординировано и тщательно подготовлено. «План Игуалы» не обсуждался, его предъявили повстанцам в качестве ультиматума. И им не оставалось ничего другого, как принять его. Независимость Мексики была единственной уступкой восставшим, все остальные их требования были отвергнуты. «План…» оказался почти полностью консервативным, устраивавшим креольских олигархов, армию и консервативное духовенство. На деле мексиканцам было навязано консервативное решение, одним из пунктов которого было даже признание короля Испании как потенциального правителя Мексики. Независимость была единственным радикальным элементом, содержавшимся в нем.

Быстрота, с которой «План…» был принят военными гарнизонами по всей Мексике, по меньшей мере наводит на мысль, что значительное число командиров участвовали в его разработке. Хотя у Итурбиде в Мехико было достаточно времени, чтобы выработать проект «Плана…» и согласовать основные идеи со старшими офицерами, духовенством и креольскими олигархами, кажется маловероятным, что он был творцом — или единственным творцом — столь хитроумно и искусно составленного документа. Нет прямых доказательств в пользу этой версии, но версия, что либеральный вице-король Аподака приложил руку к этому делу, не может быть вовсе отметена. И если не совсем ясно, был ли Итурбиде творцом «Плана…» или просто исполнителем, несомненно, что себя он видел в главной роли.

События продолжали развиваться достаточно быстро и без большого кровопролития. О’Доноху, прибывший, чтобы занять пост, обнаружил, что «практически вся страна против Короны». 5 августа в Пуэбле по призыву Итурбиде провинциальные сторонники «Плана…» присягнули на верность Независимости. А затем Итурбиде получил послание от О’Доноху, в котором тот называл его «главнокомандующим имперскими силами Трех гарантий» и своим другом. О’Доноху, будучи либералом, предложил Итурбиде встретиться. Переговоры состоялись в Кордове. Там новый испанский вице-король оказался фактически пленником. Он написал правительству в Испании, что, поскольку у Итурбиде под началом было свыше тридцати тысяч хорошо обученных бойцов против примерно четырех с половиной тысяч солдат роялистов, противостоять ему — «безнадежное дело». Был подписан Договор Кордовы, на условиях которого вступал в силу «План Игуалы», а О’Доноху назначался членом регентского совета; взамен он соглашался присоединить испанские гарнизоны к армии Итурбиде. Франсиско Новелья, командующий силами роялистов в Мехико, подчинился приказу О’Доноху и перешел под начало Итурбиде.