— А что мне еще остается? Не сохраню — это ударит бумерангом по Рите Симеке. Она единственный уцелевший свидетель. Ее замучат до смерти — полиция, пресса, телевидение. Я этого не хочу, так что буду хранить вашу тайну.

Блейк уставился на столешницу.

— Хорошо, — произнес он. — По рукам.

— Но мы будем за вами следить, — добавил Дирфилд.

— Только смотрите, как бы я не застукал ваших агентов. Не забывайте, ребята, о судьбе Петросьяна.

Так все и закончилось — вничью, патовым положением обоюдного недоверия. Ричер поднялся и вышел из комнаты. Нашел лифт и спустился на первый этаж. Никто за ним не последовал. Он толкнул дубовую парадную дверь и оказался на зябком ночном воздухе.

— Привет, Ричер, — окликнула его Харпер.

Она стояла у него за спиной, в тени одной из украшающих вход колонн. Он повернулся и заметил блики света на ее волосах и белое пятно там, где из-под куртки выглядывала рубашка.

— И тебе привет. Как сама?

Она подошла к нему.

— Буду просить о переводе. Может, в Орегон, мне там нравится.

— Тебя отпустят?

— С превеликой радостью. А дело станет самым тихим за всю историю ФБР.

— Никакого дела вообще не было, — произнес Ричер. — На том мы с ними и порешили.

— Возьми, — сказала она, протягивая полоску тонкой бумаги — дорожный ваучер, выписанный бухгалтерией в Квонтико. — Сможешь долететь до Нью-Йорка.

— А ты? — спросил он.

— Скажу, что потеряла. Мне вышлют телеграфом новый.

Она шагнула к нему и поцеловала в щеку. Затем отступила, повернулась и пошла.

— Удачи, — пожелала она на ходу.

— И тебе тоже.

Он проспал все четыре часа полета. Самолет приземлился в Ла Гуардиа в час дня.

Последние деньги Ричер потратил на автобус до метро и на метро до Манхэттена. Он вышел на станции «Канал-стрит» и пешком добрался до Уолл-стрит. В холл здания, где находилась фирма Джоди, он вошел в самом начале третьего. В приемной фирмы не было ни души. Ричер двинулся по коридору, уставленному стеллажами с юридической литературой. В кабинетах по обе стороны коридора тоже никого не было.

Дойдя до двойных дверей, Ричер услышал за ними громкий гул разговоров. Он потянул ручку правой половинки дверей, и на него обрушилась волна шума. Зал заседаний был полон публики в темных костюмах, снежно-белых рубашках и галстуках приглушенных тонов. Длинный накрытый белой скатертью стол был уставлен рядами сверкающих бокалов и бутылок шампанского. Два бармена едва успевали разливать пенистое золотое вино. Все не сводили глаз с Джоди.

Она проплывала сквозь толпу, притягивая людей, как магнит. Поворачивалась направо и налево, чокалась, улыбалась. Стоящего в дверях Ричера она заметила в тот миг, как сам он увидел свое отражение в зеркале на стене. Небритый, в мятой задубевшей рубашке цвета хаки с пятнами зеленой краски. На Джоди было роскошное дорогое платье. Она повернулась к Ричеру, и добрая сотня лиц обратилась к нему следом за ней. Разговоры смолкли. На какую-то долю секунды Джоди растерялась, затем прошла через толпу и обняла Ричера.

— Праздник в честь нового партнера, — произнес он. — Поздравляю, милая. Прости, что опоздал.

Она потянула его в толпу, их обступили со всех сторон. Он пожал руки сотне юристов — сдержанно, как в свое время пожимал генералам иностранных армий. Главным здесь был мужчина лет шестидесяти пяти с румянцем на сероватого оттенка лице. Костюм на нем стоил, вероятно, больше, чем вся одежда, какая в жизни была у Ричера.

— Она у нас большое светило, — сказал он. — Я благодарен, что она приняла наше предложение.

— Лучшего адвоката я не встречал, — заметил Ричер, перекрывая шум голосов.

— Вы полетите с ней?

— Куда?

— В Лондон, — ответил старик. — Она что, вам не сказала? Каждый новый партнер начинает с того, что пару лет ведет наши дела в Европе.

Подошла Джоди, улыбнулась и увела Ричера. Собравшиеся постепенно сбивались в небольшие компании, разговоры переходили на служебные дела. Джоди отвела его к окну.

— Я звонила в городское управление ФБР. Волновалась из-за тебя, к тому же я все еще твой адвокат. Поговорила с подчиненными Алана Дирфилда, но ничего не узнала.

— Мы поговорили и разошлись.

— Значит, тебя отпустили. — Она помолчала и спросила: — Дело пойдет в суд?

— Суда не будет.

— Значит, только похороны?

Ричер неопределенно пожал плечами.

— У нее не осталось родственников, в этом все дело.

Джоди опять замолчала, словно готовилась сообщить ему нечто важное.

— Мне предстоит два года работать в Лондоне.

— Я знаю. Старик мне сказал. Когда вылетаешь?

— В конце месяца.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я полетел с тобой?

— У меня будет масса дел.

— К тому же Лондон — цивилизованный мегаполис.

— Да. А ты хотел бы со мной улететь?

— На два года? Нет. Но, может, я бы тебя там навестил.

Джоди неопределенно улыбнулась:

— Да, это было бы хорошо.

Он промолчал.

— Страшно подумать, — сказала она, — в пятнадцать лет я жить без тебя не могла, а теперь выясняется, что не могу жить с тобой.

— Понимаю. В этом виноват я один.

— Но у нас есть еще время до конца месяца.