Ничего страшного, если над тобой смеются... Гораздо хуже, когда над тобой плачут...
Глава 1
"И солнце светит ярче и зеленей пейзаж,
Когда в желудке вашем С2Н5ОН!'.
Лежа на подстилке из гнилых листьев и совершенно охреневший, я, поглядывая по сторонам, начинал думать о том, что все это мне примерещилось. И никакой ВЕЧНОСТИ не было... и никуда я не путешествовал... а лежу я сейчас в 'дурке' обколотый какой-нибудь дрянью... Но припомнив этот взгляд, меня проморозило изнутри. Ну его. Уж больно реальный глюк.
И шепот, прозвучавший в моей голове на прощанье...
Поглядев со здоровым скепсисом по сторонам, я - придурок, хотел было уставиться в голубое небо с перышками облаков, как Болконский под Аустерлицем... и подумать о вечном...
– но, не судьба. Какая-то тварь укусила меня за голую жопу. Я моментально вскочил, почесываясь. И вообще... лежать абсолютно голым - хрен знает где, и вдобавок на сырой земле - далеко не лучшая идея.
А что я не сказал?
Нет?!
Я очнулся голым, как в день рождения - только в лесу.
Под насквозь мне знакомым голубым небом. И елки, мать их, совершенно обычные - зеленые. Почесывая укушенную задницу - я огляделся. Дома! Стопудово - дома! Земля!
Припадать к истокам ну и лобызать грязную лесную подстилку нисколько не тянуло, несмотря на всю радость возвращения.
– Сим...
– ты тут? Си-им...
А в ответ - тишина. Я оглядел себя, насколько позволяла шея. Пуза - нет. Тело стройное и поджарое. Как и было до этого. Голый... вот только - голый. Хусима! А остальные дэ?
– Гоша-а!!! Шаи-ис!!!
Рев, раздавшийся из моей глотки, показал, что вокальные мои способности тоже никуда не делись.
– Вы где, сучьи дети!!!
– Я уже иду! Мы идем!
– отозвался насквозь знакомый голос Гоши.
– Это я!
Вскоре он вышел из-за деревьев. С мешком в руках.
– Ангидрит твою валентность через медный купорос!!! Это чё... это?!
– Это я, вождь!
Я в величайшем недоумении двинулся по кругу, как привязанная коза вокруг вбитого в землю колышка. Роль колышка исполнял Гоша. Я разглядывал его.
– Не... ну надо... а? Как это? А?
– Я проснулся... и оно вот такое...
– Что ты развопился?! Сдается мне... тебе поможет только лоботомия, - раздался в голове голос Сима.
– Она тебе просто необходима! Херли так орать то?
– А-а... сволочь! И ты тут!
– обрадованно мысленно завопил я.
– Ты тоже живой?! А ты что по этому поводу думаешь?
– Забей.
– Ну-да, ну-да...
– я ходил кругами вокруг Гоши и приговаривал.
А посмотреть было на что. Передо мной стоял вовсе не гоблин. Передо мной стоял обыкновенный ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ подросток! Лет эдак пятнадцати - шестнадцати. Чуть нескладный, белобрысый с носом картошкой и голубыми глазами. Одетый в просторную рубаху - а ля, народные промыслы и просторные штаны. На ногах кожаные 'башмаки'. Рубаха подпоясана кожаным ремнем с ножнами, из которых выглядывает костяная рукоять ножа. В руках мешок типа 'сидор'.
– 'Экий ты стал. А ну-ка поворотись-ка сынку!'. Дай-ка я тя огляжу, - совершенно обалдев от этого зрелища, я зачем-то процитировал 'Тараса Бульбу'.
– А-а! Мля!
– заорал я.
– Что случилось, вождь?
– обеспокоенно поинтересовался Гоша.
– Мля! Доходился босиком!
– я уколол ногу об какой-то сучок и затряс ей в воздухе.
– Оденься, - за моей спиной как всегда бесшумно материализовался Шаис.
– Ага, - я обернулся и замер.
– Ага...! И ты тоже?!
– я аккуратно поставил ногу на землю.
В сухощавой и жилистой фигуре дроу тоже произошли изменения. Не такие заметные, но все же... Он теперь тоже человек. В этом я могу поклясться... например, чьей-нибудь чужой могилой.
Шаис так и остался белым альбиносом. Поменялся разрез и цвет глаз... и что-то неуловимое в морде. А вот знаменитые остроконечные уши прикрыты длиннющей косой, опять замысловато заплетенной. Одежда на завязках, как и у Гоши. Рубаха - штаны - нож.
– М-да. Уши покажешь?
– вкрадчиво поинтересовался я.
Шаис покраснел. Заливающейся краской смущения черт знает скольки-летний дроу... это что-то. Убивец-затейник... на котором трупов больше, чем на мне... и смущен.... Хотя... превратись я в дроу, хрен его знает, как бы отреагировал.