«Флатис! Это Ликар! Возможно, уже слишком поздно — долго не мог найти связанные с тобой „вестники“. Но всей душой надеюсь, что ты услышишь это. Не возвращайся в Стальной Кулак! На резиденцию ордена напали. Перебили почти всех. Глава ордена сумел уйти, но он тяжело ранен. Самое главное — старый лорд освобожден из неволи. Он на свободе, Флатис! Одного раненого стражника не заметили под наваленными телами, ему удалось уцелеть в бойне. Он слышал, как еретик Ван Ферсис пытал одного из посвященных в тайну иерархов ордена. И задавал только один вопрос — нашли ли его кинжал. Иерарх не выдержал мучений — назвал твое имя, сказал, что именно тебя поставили во главе отряда и отправили на поиски. Если ты не сумел обнаружить кинжал — продолжай поиски и поторопись. Потом затаись в тихом месте и жди от меня очередного „вестника“. Ни в коем случае не давай никому знать, где ты находишься, даже мне. Затаись! Среди нас скрытые враги! Примкнувшие! И осторожней, брат, — на их стороне боевые маги! Чувствую — грядет что-то страшное! Да пребудет с нами милость Создателя. Молитесь! И еще… если почувствуешь, что не сумеешь уберечь артефакт — уничтожь его!»

Оглушенный услышанным, старый священник застыл, невидящими глазами глядя в никуда.

— Святой отец, что случилось? — окликнул его один из четверых монахов, осаживая коня и оборачиваясь всем телом.

— Мне пришел «вестник», — почти беззвучно произнес священник. — Резиденция ордена Привратников подверглась нападению. Почти все перебиты. Еретик Ван Ферсис, владелец артефакта, был освобожден своими сторонниками. И он ищет свой кинжал.

— Создатель… что нам делать, отец Флатис?

— Первым делом следует немедленно уйти с тракта и подальше отсюда. Мы совсем рядом со Стальным Кулаком, — коротко ответил Искореняющий Ересь, круто разворачивая коня на юго-запад. — И сменить церковные одеяния на мирские одежды. Проклятье… а я все гадал, почему на тракте так тихо.

Мгновение помолчав, священник вскинул непокрытую голову и уставился на последнего из всадников пронзительным взглядом:

— Миргас, для тебя это последний шанс избрать иную участь. Ты еще можешь развернуть коня и вернуться домой. Потом дороги назад не будет.

Отец Флатис обращался к бывшему каторжнику. Раскаявшемуся в совершенном злодеянии юному мальчишке, чьи выбивающиеся из-под мехового капюшона куртки волосы были абсолютно седыми.

— Нет, святой отец, — качнул головой Миргас, открыто отвечая взглядом на взгляд. — Я не отступлю со своего пути.

Больше священник не произнес ни слова. Пришпорив коня, он свернул с тракта на едва заметную под слоем выпавшего снега узкую дорогу и последовал за ней. Следом двинули лошадей монахи и Миргас. Вскоре сыплющийся с низких серых небес снег окончательно скрыл очертания их фигур и присыпал оставленные следы. Шестеро всадников бесследно исчезли среди зимы.

Я никак не ожидал, что подготовка к предстоящей вылазке может обернуться столь большой нервотрепкой еще до начала боя. По своей наивности я думал, что все гораздо проще — облачимся в доспехи, возьмем в руки оружие и отправимся бить ненавистных шурдов, путь к которым любезно указали сгархи и даже согласились принять участие в драке. Но нет. Как мне популярно и не слишком вежливо объяснил Рикар, я очень сильно заблуждался.

Оружие и доспехи оказались лишь одним из незначительных пунктов в огромном списке необходимых приготовлений. Сначала мы сорвали до хрипоты голоса, споря, сколько именно воинов примет участие в вылазке. Затем, когда определились с количеством, пришло время поговорить о составе. И здесь в горячем споре схлестнулись Литас, Рикар и Койн. Причем спорили они столь яростно, что остальные если и имели на этот счет свое мнение, то благоразумно решили оставить его при себе. В том числе и я, скромно сидел во главе стола, глядя на хрипящих от возбуждения спорщиков и молча грыз сосульку, которую с почтением вручил мне гоблин Горкхи. Через полчаса воплей наконец определились три основных причины спора.

Литас, мой глава охотников, мастерски управляющийся с луком, настаивал на том, что надо взять побольше метких лучников и арбалетчиков.

Рикар больше надеялся на облаченных в прочные доспехи воинов ближнего боя, которые, по его словам, «накромсают эту погань в лоскутки» и что против костяных пауков тяжелый топор будет куда как практичней лука.

Койн же не спорил ни с тем, ни с другим, но, потрясая здоровенными кулачищами, кричал, что надо брать с собой побольше гномов, которые не боятся ничего на свете, презирают раны и могут биться даже голыми руками. Стоящий поодаль Тикса изредка поддакивал своему главе и каждый раз, когда Койн упоминал о могучих воинах-гномах, выразительно тыкал пальцем себя в грудь и бормотал что-то о потрясающе храбром, но скромном герое невысокого роста, что уже успел побывать в каждом уголке Диких Земель и всем встретившимся на пути врагам задавал жару. Кончилось тем, что и без того взбудораженный не на шутку Койн не выдержал и вызверился на Тиксу, загнав того в пещеру и метнув ему вслед выхваченную у меня сосульку.

Спор разрешился только через час, когда наконец я включился в обсуждение, и мы пришли к решению создать смешанный отряд числом в сорок бойцов, в котором были все без исключения. Пятнадцать лучников и арбалетчиков с солидным запасом стрел и болтов. Двадцать пять воинов ближнего боя, в число которых вошли гномы, пираты и мои люди из числа первопроходцев, что были здесь с самого начала. И еще я сам вместе со своими охранниками ниргалами, плюс три чудовищно огромных зверя во главе с Трехпалым. Итого — сорок шесть воинов, самого разного роста, двуногих и четвероногих. После этого начались основные приготовления.