– Возможно, – ответил он, чувствуя на себе взгляды всех четверых женщин и посла, – но я бы не спешил с выводами. Работают опытные сотрудники прокуратуры и милиции. Думаю, они смогут вычислить убийцу.

– Наши следователи ничего не могут, – презрительно отмахнулась Римма, – если на них рассчитывать, ни одно убийство не будет раскрыто. Может, только Николай Гаврилович поможет. Там все одни болтуны. Хотя у меня есть один знакомый, который возглавляет расследование. Он настоящий специалист и сумеет найти убийцу. Работает в прокуратуре много лет и знает свое дело. Про него недавно написали в одном журнале. Очень толковый мужик.

—Боголюбов, – уточнил Дронго.

– Нет. У него другая фамилия. Такая смешная и простая русская фамилия. Вспомнила – Мужицкий. Павел Александрович Мужицкий. Он занимает очень большую должность в городской прокуратуре. И знает, что я дружу с господином послом, который является мужем двоюродной сестры нашей Наилечки. Он заверил меня, что они обязательно найдут убийцу.

– Кажется, он был в нашей квартире, – вспомнила Наиля.

– Такая странная фамилия, – вмешалась Светлана, – а еще иногда удивляются, когда я называю свою. Приходится объяснять, что это древний дворянский род из Латинской Америки.

– Из Мексики, – поправил жену де Медина, – наши предки – выходцы из Мексики. И еще у нас есть немного кровь испанских аристократов.

– В общем, не род, а занимательная история, – усмехнулась Светлана, – понятно, понятно. Я горжусь, что являюсь супругой Эдуардо Васкеса де Медины.

Таисия принесла чай в изящной фарфоровой чашечке и поставила перед Дронго. Он кивнул.

—У нас пропал в квартире светлый плащ, – вспомнила Наиля, – мы вчера с мамой все проверили и не нашли этот плащ. И я не помню, куда его положила.

– Какой плащ? – спросила Римма, – это твой светлый плащ, который ты привезла из Англии? Он был такой просторный и удобный. Я его помню. Это же был плащ от Барбери. Верно?

– Да, – ответила Наиля, – и мы его нигде не нашли. Так странно. Куда он мог деться?

– Ты в таком состоянии, что могла забыть, куда его положила, – вмешалась мать.

– Конечно, забыла, – поддержала ее Светлана, – ты лучше не думай о таких мелочах. Купишь себе еще пять плащей. Лишь бы ты была здорова и не болела.

– Я даже не знаю, когда нам выдадут тело, – чуть не расплакалась снова Наиля, – Николай Гаврилович сказал, что только на следующей неделе. Мы его даже похоронить по-человечески не сможем.

– Вы будете хоронить его по православному обряду? – уточнил посол.

– Конечно, – ответила Галия, – Костя был православным христианином, хотя они с Наилей регистрировались в загсе.

—А мы венчались в католическом храме, – вспомнил посол, – никто не верил, что моя Светлана – мусульманка, которая приняла католичество.

– У нее мама была русская, а папа – татарин, – напомнила Галия, – значит, она была наполовину мусульманкой. Но в наших семьях уже давно нет такого разделения. Мы все верим в одного Бога. И ходим вместе и в православную церковь, и в мусульманскую мечеть. Можем даже войти в католический храм. Бог един. А фотографии с вашей свадьбы я помню. Такой красивый у вас свадебный обряд.

– Он ужасно гордится, что сделал меня католичкой, – усмехнулась Светлана, – я только потом узнала, что мне повезло. За мной еще ухаживал голландский дипломат, они протестанты. И это гораздо страшнее, чем католики.

– Почему страшнее? – не поняла Галия.

– У протестантов нельзя выпросить у Бога прощение за свои грехи, – пояснила Светлана, – у католиков можно согрешить, потом прийти на исповедь и вымолить прощение у Бога. Получить прощение на исповеди у своего духовника. А у протестантов нельзя. Любой грех остается на тебе, и его нельзя замаливать. Тяжело им, наверно, жить.

– Зато самые развитые страны – это протестантские, – вмешалась Римма, – я иногда думаю, почему Бог допускает, чтобы люди столько грешили. И я сделала для себя такой вывод. Наверно, у него в раю места зарезервированы. Рай ведь не резиновый, всех туда нельзя пускать. Вот поэтому он и разрешает людям совершать грехи, чтобы половину населения гарантированно отсылать в ад. Как вы считаете?

Она сама первая улыбнулась. Посол покачал головой.

– За такие речи вы и попадете в ад, сеньора Тэльпус, – сказал он с сожалением, – будьте осторожнее: Бог не любит, когда над ним насмехаются.

– Это мое личное предположение, – ответила Римма, – но, возможно, я неправа. Возможно, Бог просто про нас забыл. Трудно все время заниматься человеческими проблемами. У него целая Вселенная, а здесь одна маленькая Земля. Наверно, ему не до нас.

– Вы просто богохульствуете, – поднял обе руки посол, – и я не буду с вами разговаривать на эту тему.