— Нет! — неожиданно громко возразил Каст. Провел ладонью по своей груди. — Нам нужно подготовиться.

— Я могу рассказать все, что мы видели, — запальчиво ответила Сай-вен. — А ты отдохнешь!

— Я полон сил! — Каст вырвался из ее рук, но, сделав шаг, едва не ударился лицом о палубу.

Джоак подхватил его и помог удержаться на ногах.

— Ну хорошо, — застонал кровавый наездник. — Немного вздремну…

Все вместе они помогли Касту добраться до его каюты на нижней палубе, а потом прошли на камбуз и уселись вокруг длинного деревянного стола, уставленного тарелками с едой и кувшинами светлого эля.

— Что произошло? — спросил Хант.

Сай-вен надкусила хрустящую булочку.

— Мы летели прямо на солнце, следуя вдоль высохшего русла реки, чтобы не сбиться с пути. Примерно в сорока лигах отсюда мы заметили широкое озеро, протянувшееся с севера на юг, и решили рассмотреть его во всех подробностях. Мы подумали, что там можно было бы отдохнуть и пополнить запас пресной воды, чтобы без труда пересечь пустыню. Но, снизившись, мы увидели, что не вода так заманчиво отражает солнце, а целое море цветов, чьи голубые лепестки ярко блестят.

— Вьющийся нарцисс! — охнула Кесла. — Но он не растет в Холмах. Только глубоко в пустыне, у самой Южной стены.

— Ты видела этот цветок раньше?

— Нет. — Кесла покачала головой. — Только кое-кто из сорвиголов, охотившихся в глубине Разрушенных Земель, видел вьюн и уцелел.

— Что это за растение? — продолжал спрашивать Хант.

— Некоторые утверждают, — замялась убийца, — что оно появилось из крови вампиров, которые некогда обитали в развалинах Тулара. Это потому, что вьюн растет, кейс я и говорила, вдоль песчаных утесов Южной стены. Он не укореняется, а потому способен ползать по пустыне в поисках добычи. Любой, кто бродит неподалеку от Южной стены, должен опасаться встречи с ним. Один цветок почти безвреден, но вьюн, распространяясь по песку и валунам вдоль Стены, порождает сотни и тысячи цветков, каждый размером с ладонь. Они впитывают лепестками солнечный жар и могут направить его на врага. Помножьте на тысячу цветков и поймете, что жар этот сравним с солнечным. Человек может превратиться в горстку праха за несколько мгновений. — Она с уважением глянула на Сай-вен. — Вам повезло, что вы остались живы.

— Мы едва не погибли. Но чешуя Рагнар’ка прочна, словно камень. Он прикрыл меня и принял весь удар на себя. Но сам не уберегся от ожогов.

— И что же нам делать? — спросил Ричалд. — Я не рискну вести «Яростного орла» над этим полем.

— Нужно облететь его кругом, — ответила Кесла. — Да, мы можем немного задержаться на пути в Альказар, но это лучше, чем сгореть дотла.

— Времени и так уже мало, — пробормотал Джоак и повернулся к Кесле. — Когда очередные дети будут затребованы в Тулар для жертвоприношения?

— Через пол-луны, — нахмурилась девушка.

— Выходит, любая задержка повлечет за собой новые смерти, — жестко сказал Джоак. — А что, если пролететь над полем ночью? Ну, после того, как солнце сядет.

— Это не поможет. На закате цветы закрывают лепестки, храня накопленный за день свет. И вьюн использует сбереженный жар, чтобы охотиться ночью. Я видела вспышки света в пустыне, когда вьюн нападал на ящериц и мышей. Даже ночью от него нет спасения.

Все примолкли.

— Тогда мы полетим в обход, — решил Ричалд. — Нужно отыскать другой путь в Альказар.

— Боюсь, он будет слишком длинным, — вздохнула Сай-вен. — Даже Рагнар’к не мог разглядеть, где заканчиваются поля нарцисса. Эта преграда тянется на многие лиги. — Она повернулась к Кесле в поисках разгадки. — Должно же у него быть слабое место. Когда вьюн нападает ночью, жар такой же сильный, как и днем?

— Я… Я не уверена, но говорят, что когда цветок ночью выпускает жар, то до утра остается беспомощным, поскольку исчерпывает свой запас.

Сай-вен откинулась на стуле, размышляя вслух.

— Получается, нарцисс может дать лишь один огненный залп, а потом становится безопасным?

— Так рассказывали старики, — кивнула Кесла. — Но я не знаю наверняка — правда это или выдумка. У нас слишком мало сведений о вьющемся нарциссе.

Хант поднялся.

— Или мы удлиняем нашу поездку, выискивая проход в этом бурьяне, или рискуем и прорываемся ночью.

— Я не могу рисковать кораблем, — нахмурился Ричалд.

— А тебе и не придется. — Сай-вен пристально взглянула на лорда-элв’ина.

На закате Грэшим, еле ковыляя, покинул последний каньон и выбрался в голые пески. От макушки до пят его окутывали накидки из груботканого льна и хлопка. По мере того как набирала силу тьма, в небе зажигались звезды. Но Грэшим не замечал похолодания и мрака. Его тело окружало заклинание, которое сберегало тепло тела и поддерживало остроту зрения. На ходу маг опирался на посох из окаменевшего дерева. Заключенная в полупрозрачную ловушку магия пульсировала в такт с ударами сердца чародея. Но сил у него было уже мало.