Ребёнка, который родился у Хаджар-хатун, они уничтожили и стали думать, как бы полонить Сафара Али.

В наше время мужчины выбирают себе жён не за их целомудрие, а за их капитал, и что плохого, если чья-либо жена забеременеет от бельгийца мосье Декеркера, начальника главного таможенного управления Ирана? К тому же у женщины, которая имеет деньги и может содействовать быстрому продвижению мужа по служебной лестнице, не спрашивают, где она была вчера, а где не была. У неё спрашивают: каким капиталом ты обладаешь?

Этот самый вопрос задал и Сафар Али-хан. К тому же мосье Декеркер обещал, если Хаджар-хатун скоро выдадут замуж, порекомендовать её мужа своему соотечественнику мосье Молитеру, начальнику главного почтового управления, с тем чтобы тот назначил его на какой-нибудь пост. Тогда сам муж, заинтересованный в должности, заставит жену отказаться от дальнейших претензий к Декеркеру. Так Сафар Али-хан стал начальником почтового отделения на базаре. Вскоре этот расторопный молодой человек, который к тому времени уже располагал солидным капиталом, стал начальником ревизионного отдела опиумной монополии и умудрялся с каждой контрабандной трубки опиума и с каждого золотника сока опиумного мака получать кое-что в свою пользу. Так он значительно округлил свой капитал. Тогда он стал называть себя Али Фаразджуем и зарегистрировал это имя в книге актов гражданского состояния, а имя его дорогой супруги теперь было Махин Фаразджуй. В те дни господь бог наградил их сыном, которому, как символ благоденствия и счастья, они дали имя Сирус.

Люди, знающие Махин, эту ловкую авантюристку, даже не подозревают, сквозь какой огонь, воды и медные трубы прошла она, да и откуда она вообще появилась. Но если бы они и знали, путём каких махинаций удалось ей в молодости вырвать у мосье Декеркера деньги и ценности, они, пожалуй, и не удивились бы, ибо на этом суматошном, сумасшедшем базаре она ухитряется обирать самых бывалых политических воротил Тегерана и обманывать даже самое судьбу.

В этот вечер ханум Махин одержала ещё одну победу. Муж её вскоре должен был стать заместителем министра. Самый лёгкий и верный путь к достижению этой цели, решила она, — привести с собой на вечер в дом Нахид Доулатдуст, где будет полно мужчин, всегда готовых пофлиртовать, несколько молодых женщин, которые связаны с людьми, занимающими ответственные посты. Их присутствие принесёт пользу и гостям, и хозяевам дома, и, главное, самой Махин. Вот почему в этот вечер Махинханум была в центре всеобщего внимания. Даже мистер Духр не отходил от неё ни на шаг.

Махин с трудом отделалась от мистера Духра под предлогом, будто у неё очень важное дело к министру финансов, и занялась своими комбинациями. Стараясь любым способом привлечь внимание господина министра к своему мужу и министерству, в котором он должен стать заместителем министра, она в то же время следила в оба за молодой дамой, по имени Гити-ханум Азиз, которую окружала целая толпа самых осторожных людей из государственного аппарата.

Временами она взглядом издали указывала на Гити-ханум, как бы давая этим понять находящимся вблизи и в отдалении от неё гостям, что она находится с этой молодой женщиной в более близких отношениях, чем можно было предположить до сегодняшнего вечера, и что именно она явилась причиной её присутствия среди гостей.

Что касается самой Гити-ханум, то, хотя она и не была беспомощной и до сих пор прекрасно справлялась со своими делами сама, на сегодняшнем банкете она, по-видимому, устала от этой надоедливой толпы, которая не оставляла её в покое и требовала не только внимания к себе, но и улыбок. По её беспомощным, молящим о сострадании взглядам, которые она бросала в сторону Махин Фаразджуй, было ясно, что она молча взывает к ней: «О великодушная, избавь меня от этих нахальных мужчин!»

Мистер Духр развязно подошёл к Гити-ханум, взяв себе в наперсники господина Ага Хосейна Боланд Бала, носившего громкое прозвище Высочайший. Этот господин, которого повсюду восхваляли и возвеличивали, как бы в подтверждение поговорки «Не бывать плешивому кудрявым», был ростом всего лишь один метр и четыре сантиметра. Он несколько лет защищал высшие интересы Ирана в стране, расположенной по ту сторону океана, и только недавно вернулся из этой ответственной, исторической для Ирана, командировки.

Другими словами, там он предлагал американцам использовать территорию Ирана для осуществления тех целей, которые один аллах ведает, к чему приведут. Его красноречие на английском языке пока привело лишь к тому, что американцы в виде компенсации надавали ему ложных обещаний.

Сей политический, в полном смысле этого слова, как его понимают европейцы, деятель, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, подобно ребёнку, который только-только начинает разговаривать, получает от каждого произносимого им слова такое огромное удовольствие, что не приведи господь мусульманину видеть и неверному слышать. Но особое удовольствие он получает, когда говорит на английском языке, и одной из удивительных особенностей, вложенных в него природой, является то, что всё услышанное на персидском языке он принимает с большими колебаниями и недоверием, но если то же самое сказать ему по-английски, он таращит свои глаза, с таким раболепием выслушивает и так благодарит собеседника, даже если тот говорит какую-нибудь благоглупость, что трудно передать.

Мистер Духр скромно и почтительно стоял возле стены, неподалёку от молодой дамы, и время от времени старался ввернуть в разговор реплику и показать свой исключительный ум, способности и знания, присущие уроженцам заокеанской страны. Что же касается дамы, то она, зная, что стоит ка этом базаре мистер Духр, какими делами он занимается и что может сделать, была не прочь завлечь и его в свои сети, но, к сожалению, в данный момент её больше интересовал другой, а именно его превосходительство господин Хосейн Боланд Бала.

Сидя в когда-то мягком, а теперь с вылезшими пружинами кресле господина Манучехра Доулатдуста, положив на колени квадратную, сплетённую из золотых колечек сумочку, она держала между пальцами американскую сигарету и, время от времени поднося её к тонким накрашенным губам, с надменным видом выпускала изо рта струйку дыма. Не желая молчать в присутствии представителя правительства могущественного государства, она обратилась к господину Хосейну Боланд Бала.

— Сегодня погода немного улучшилась.