Шрифт:
...Сергею повезло – сегодня он «слушал»...
...Он вообще больше любил именно эту роль и на многочисленных тренировках уже давно стал штатным «слухачом» группы»...
Сергей сидел на банке сразу же за спиной Атаса, облокотившись на правый борт «Стрижа», и «вылавливал» из намибийской чернильной темени запахи и звуки...
Ночь... Ночь в Намибе...
Пустыня жила своей жизнью... Активной жизнью! Потому, что именно сейчас, когда безжалостные солнечные лучи не обжигали ее обитателей, эти самые обитатели выходили кто на водопой, кто на охоту. А кто и просто «покурить» – были сейчас в пустыне и такие...
– Хр-р!!! Хр-р!!! – раздалось где-то вдалеке.
– И-и-а-и-и!!! – что-то ответило.
«...Видать, львы антилопу задрали... – подумал на автомате Барракуда. – Жаль козу...»
– Ай-ай-аи-и-и!!! Ау-ау-у-а-а!!! Ай-ай-ай-ай-и-и-и!
«...Шакалы, видать, доедали чьи-то объедки, а их гиены отогнали... Да уж... С гиенами даже львы поодиночке не рискуют сталкиваться – только целым прайдом!.. Мерзкое, поганое, подлое создание!.. Но, главное, очень опасное, потому что постоянно агрессивное!..»
– Ш-ш-ду-ду-х-х! – раздался мощный всплеск в воде, метрах в двадцати от лодки, и Сергей поднял сжатый кулак, подавая всем знак «Внимание!».
И он был абсолютно прав – так плюхнуться мог только крокодил. Довольно большой крокодил, который вышел на «прогулку» в поисках обеда. Об этих крокодилах они уже знали довольно много и знали, что ожидать от них можно какой угодно гадости. И если эта плюхнувшаяся ящерка не кушала уже довольно давно, то она вполне могла атаковать лодку, а это никак не входило в планы диверсантов...
Они ощетинились своими подводными пистолетами, ожидая нападения из-под воды, но... Видимо, крокодил охотился сегодня «про запас», так, на всякий случай, на «черный день», и такая большая «дичь», как резиновый «Стриж», не привлекла его внимания...
– Ф-ф-ф-ф! – выдохнул кто-то за спиной Сергея.
Напряжение нарастало с каждой пройденной милей, и в этом не было ничего удивительного – они плыли посредине пограничной реки, восемь вооруженных «по самое не хочу» элитных бойцов, с неопределенным статусом... Кто они, что они здесь делают? На этот вопрос они получили ЦУ сначала от замполита, а потом ЕБЦУ от Петровича на последнем инструктаже уже перед самой погрузкой в лодку:
«...Я верю в ваши силы, бойцы, и знаю, что у вас достаточно подготовки и решимости, чтобы не попадаться в руки „Selus Skauts“... Но! Прошу вас запомнить, что на Кунене вы нарушители границы сопредельного с Анголой суверенного государства, которое поддерживает оппозицию... Это война, сынки, и церемониться с вами никто не будет!.. И советскому правительству было бы очень неприятно получать ноты протеста по поводу незаконного вторжения!.. Обстановка такова, что это может нарушить мировой баланс... „Морские дьяволы“, сынки, никогда не оставляли своих в беде, но... Этому могут помешать товарищи, заседающие в Кремле. Для того чтобы не допустить международного вооруженного конфликта, от вас могут отказаться... Пожертвовать восьмерыми, чтобы спасти многие тысячи... Так что... Запомните – „дьяволы“ в плен не ходят!!! А особенно в этом „поиске“!.. И если случится говно, надеюсь, а я очень надеюсь, что этого не будет, то у каждого из вас, как „последний аргумент“, есть игольчатый кинжал! Для себя... Помните это! И еще помните о совести и о своем солдатском долге... И действуйте соответственно вашей подготовке лучших боплов на всем морях и океанах!.. Вопросы есть?.. Нет! Группа, грузиться на баркас!..»
...Нервное напряжение в группе росло по мере того, как они продвигались в глубь континента, и река постепенно, но неотвратимо сужалась... Теперь от берега до берега было не больше сотни метров, и через пару часов плавания песчаные дюны по берегам сменили мангровые заросли... Теперь вся надежда была только на «слухачей», потому что от «смотрящих» в ПНВ толку было все меньше и меньше – на «экранах» их тепловизоров шло сплошное зеленое месиво, а рассмотреть что-либо без приборов никто даже и не пытался – не кошки чай, в самом-то деле, чтобы видеть в темноте...
Серега вслушивался, внюхивался в надвигающиеся джунгли, а в голове, вне зависимости от его желаний, крутилась глупая и абсолютно неуместная мыслишка: «Тиха украинская ночь... Но сало надо перепрятать!..»
Барракуде было совершенно не до местных, невиданных им доселе красот и чудес, хотя... Его «закрытые глаза» на каком-то далеком, триста пятнадцатом подсознании фиксировали и большие, как горох, звезды, и неимоверно огромный желтый серп молодого месяца, и все это вместе взятое, продублированное отражением вод Кунене...
5 октября, 4.20 АМ
...Сергей уже примерно полминуты держал на уровне плеча сжатый кулак в сигнале «Внимание!»... Скат, которой все это время был «кормчим» и управлял «Стрижом», сбросил обороты двигателя до минимума – баркас диверсантов теперь только еле-еле противостоял усилившемуся течению реки и двигался вперед со скоростью не более одного узла... А главстаршина все пытался понять природу услышанного:
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!!!
Шумело постоянно. Без перерывов «на завтрак, обед и ужин», и он наконец-то понял: