— Мишель, откуда ваш зять, наш драгоценный Петрович, столько знает про духов места? Никогда не замечал в нем интереса к этнографии Южного Алтая, — я не мог поверить в то, что беседовал с духом.

— Петрович, в отличие от нас с вами, сейчас если не путешествует с детьми по карте, то сидит в Интернете или в публичке и изучает все, что касается Южного Алтая — он считает, что у нас было мало времени для подготовки к экспедиции, поэтому старается заполнить информационные пробелы.

— И он совершенно прав, пап'a! Его знания нам уже пригодились и, я уверена, пригодятся еще.

— Конечно, доченька!

— И еще, если бы получше подготовились, то смогли бы догадаться, что Алай — не человек, а дух.

— Это каким же образом, Настенька?

— Смотрите, Рушель: во-первых, имя.

Я же сама нашла в Интернете, как зовут нашего старичка-лесовичка. Во-вторых, вы, Рушель, все время чувствовали, что за нами наблюдают. Это и был Алай, но мы его не видели и не слышали, потому что он — дух. В-третьих, белый гриб на стене; а ведь Алай гостеприимно предложил нам свой аланчик, и мы это знали. И наконец, в-четвертых. Рушель, вчера Алай своей якобы простодушной болтовней настолько зачаровал нас, что мы и думать забыли про дела. Даже вас, обратите внимание! Мы не будем забывать про силу вашего семейного эгрегора, дорогой наш Рушель, — мы все знаем, что человеку отвести ваше внимание просто не по силам.

Да, теперь я понял, что мои друзья абсолютно правы — я беседовал с духом места и, более того, сегодня вместе с ним оказался в пространстве иного мира, чего даже не заметил. И Алай понял, что мы ищем, и постарается помешать нам.

А вечером опять была жареная баранина, звездное небо над костром и на этот раз вместо неторопливой речи Алая — протяжная пастушья песня.

Покинули мы гостеприимный Тюн на рассвете, загруженные бараниной, кажется, на всю жизнь. Алтайцы, кстати, умеют готовить ее так, что она практически не портится, а по вкусу и питательным свойствам не уступает абсолютно свежему мясу.

Путь наш лежал в Усть-Солье, старообрядческое село. Выбрали мы его по принципу кривого пути: это село хоть и приближало нас к горе Белухе, но от Тюна было далеко и лежало не на прямой дороге.

Несмотря на рюкзаки, полные баранины, идти было легко: Усть-Солье, согласно карте Петровича, располагалось в долине, поэтому мы шли по относительно ровной дороге, даже немного спускались. Удивительно красив Алтай! Если и быть где-то дивному Беловодью, то только здесь!

— Тихо! Смотрите! — Алексия замерла, указывая на обочину. А там сидела очаровательная рыжая лисица, внимательно нас разглядывала и, кажется, не собиралась убегать. «Ручная, что ли? Интересно, кому бы здесь дрессировать лис, которые вообще не очень-то послушны…» — Пока я размышлял об этом, лисичка неторопливо удалилась в лес.

— Как здорово! Здесь звери человека не боятся! Как в раю!

— Вы думаете, Настенька? А если это не зверь?

— О чем вы, Мишель? Кто же это тогда?

— А если это наш старый знакомец?

— Алай? — Настя вздрогнула.

Надо сказать, предположение Мишеля и мне было неприятно. Но, так как сделать мы все равно ничего не могли, то решили считать лису животным, а не духом — так нам было спокойнее. Мир вокруг выглядел таким гармоничным, что совершенно не хотелось думать о духах.

Обедали мы на солнечной лесной поляне — ели, конечно же, баранину, великолепно запеченную Мишелем на углях. Из кустов на нас пялился ушастый серый заяц, который, как и лисица, совершенно нас не боялся. Мы тоже решили его не опасаться: если это и дух, то пусть наблюдает, он ведь ничего плохого не делает. Кажется, мы стали привыкать к постоянной слежке.

На ночевку встали у ледяного ручья с кристально чистой водой. Она была необычайно сладкой, с медовым ароматом — настоящее наслаждение! Все уснули сразу после ужина — сказывалась усталость, ведь поднялись мы еще до рассвета. Ваш покорный слуга остался дежурить у костра.

Я сидел, глядел на пламя, прихлебывал цветочный чай и вспоминал, как в первой экспедиции нас навестил гималайский мишка [15] . Тогда дежурил Мишель, так что мишка пришел познакомиться со своим тезкой. Все закончилось благополучно, слава Богу, но мне бы не хотелось сейчас принимать такого гостя.

Мои воспоминания грубо прервал треск веток ближайшего кустарника. «Неужели опять медведь пожаловал!» — я вскочил и зачем-то схватил в руки наш котелок — наверное, решил, что это — самое подходящее оружие против хозяина леса. Но треск стих, и через какое-то время я решился пойти посмотреть, что произошло.

И ничего не нашел. Ни одной сломанной ветки! Признаться честно, я и по сей день не могу до конца понять это загадочное явление. Мишель Мессинг считает, что, задумавшись, я напрягся, и вибрации моего организма оказались настолько мощными, что подействовали на куст.