На площадке ухнуло так, что Раиса Петровна подскочила и уронила на пол вязанье. Глаза ее расширились от ужаса и удивления.

–  Да что же это такое!
– возмутилась она.
– В двенадцать-то ночи!

–  Пойду посмотрю.

Иван Данилович нехотя встал - скорее всего, досмотреть поединок не удастся - и двинулся в прихожую. Раиса Петровна крикнула ему вслед:

–  Посмотри, Ваня, посмотри. Приструни хулиганов.

Ни большого меча, ни ученого коня у Ивана Даниловича не было, как не было и необходимой мускулатуры, чтобы «приструнить» распоясавшегося нарушителя (или нарушителей) спокойствия. Но внезапно в голове возникла почти суматошная мысль: а ну как к соседу ломится грабитель. Хотя, по логике вещей, делать он это должен тихо и осторожно, а не поднимать на ноги весь подъезд.

Но мысль о возможном злоумышленнике уже прочно засела в голове, давая почву для дальнейших фантазий, в которых он, Иван Данилович Калашников, спасал имущество известного фигуриста от обнаглевшего домушника. Плечи непроизвольно расправились, а пальцы сжались в кулаки. И когда Иван Данилович подошел к двери, то был уже настроен самым решительным образом.

Распахнув дверь и выглянув на площадку, он открыл было рот для заготовленного возгласа возмущения… но увиденное заставило переменить первоначальное решение.

Двое мужчин пытались выломать дверь соседа плечами. И действия их были вполне оправданы и понятны - из-под двери рваными клочьями выползал мутно-серый дым.

В один миг сообразив, что к чему, Иван Данилович понял - настал его звездный час, для того самого мужского и героического поступка.

Он спасет спортсмена с мировым именем от огня!

Щербак и Демидыч несколько минут молча и тупо смотрели на разгоравшийся балкон Панова. Все дальнейшее происходило по схеме «форсмажорные обстоятельства».

Пренебрегая конспирацией, оба сыщика покинули джип и сломя голову бросились к подъезду, за которым наблюдали последние полтора часа. Одиннадцать лестничных пролетов были преодолены в двадцать олимпийских прыжков за считанные секунды - и вот они на шестом этаже. Из-под двери Панова сочатся струйки дыма.

Щербак лихорадочно нажал кнопку звонка. Раз, другой. Никаких признаков жизни с другой стороны. Он в нетерпении забарабанил в дверь кулаком, а когда струйки дыма уже поползли тугими кольцами, забарабанил обеими руками, да так, что эхо от его пушечных ударов разлетелось по всему тихому подъезду.

–  Он что, сознание потерял?
– Голос Щербака сорвался, испуганно дрогнул.

Дым уже выползал грязно-серыми клочьями, стелился по полу, подкрадывался к ступеням.

–  А ну-ка, посторонись!
– Демидыч отодвинул напарника в сторону, толкнул дверь плечом - примеривался.

Потом отошел на три шага… и с разбега впечатался в дверь левой стороной. Еще дважды он возобновлял свои попытки, бросал тело на приступ. Все безуспешно. Проклятая дверь стояла насмерть, непоколебимо и железно, хоть и сделана была из дерева. Вероятно, очень добротного и крепкого дерева, возможно дуба.

–  Демидыч, давай вместе, - предложил Щербак.

Они подналегли разом. Дверь крякнула, но осталась несокрушимо стоять, точно вавилонские ворота. Лишь штукатурка отошла и осыпалась, оставив жалкие лохмотья на плечах и головах штурмующих.

–  На счет три!
– зарычал Демидыч.

–  Три!
– не дожидаясь счета, выкрикнул Щербак.

Во время их очередного броска распахнулась дверь соседней квартиры. На площадку выглянул невысокий, худощавый мужичок в заношенном спортивном костюме, глянул подозрительно, а затем с пониманием.

–  Инструмент есть?!
– срывая голос, бросил ему Демидыч.

–  Щ-щас.
– Мужичок мотнул головой и исчез в квартире.

И в этот момент дверь Панова вспыхнула, пока еще не вся, а только в нижней своей части. Синеватые языки пламени принялись жадно пожирать дерево, подкрадываясь все выше и выше. Открылись двери двух других квартир, соседи по площадке с испугом и полным недоумением пялились на двух незнакомых мужчин, пытавшихся безуспешно проникнуть за воспламеняющуюся дверь.

–  И что енто тут… - начала древняя старушка в цветной косынке и запнулась на полуслове, вероятно осознав полную нелепость своего вопроса.

Выскочил убегавший за инструментом мужичок в спортивном костюме, в тапках на босу ногу, с горящими возбужденно глазами.

–  Фигурист наш горит, бабка Марфа!
– пояснил старушке и бросился к двери: - Ну-ка, ребята, дайте место!
– Потеснил Щербака и Демидыча, ловко вставил ломик в зазор между дверью и стеной чуть повыше замка, коротко, но сильно ударил по нему молотком.

Ломик втиснулся немного, и мужичок ударил сильнее, теперь уже с бульшим замахом. Лом втиснулся глубже, заставив неприступную дверь жалобно скрипнуть.