Чего стоит пропагандировавшийся Хрущевым образ майора Ярослава Чижа, который после сокращения подался в свинари! Вот, мол, где ваше истинное место, товарищи офицеры. Все профессии почетны, но попробовал бы государь сделать аналогичное предложение царскому офицеру. В самые тяжелые для советской армии времена мне довелось работать с Сергеем Федоровичем Ахромеевым – бывшим начальником генерального штаба, маршалом Советского Союза. Тогда готовилась книга «Хорошо забытое старое», где делались попытки проследить закономерности отношения общества к армии в критические моменты истории. Сначала приводились рассуждения генералов Е. И. Мартынова и А. А. Свечина об антиармейском движении накануне русско-японской войны и революции 1905 года, а затем Сергей Федорович комментировал их с позиций современности. Получилась удивительная картина: так называемые пацифисты в целях развала государства применяли одни и те же приемы что в начале XX века, что в конце.

Прежде всего нужно было подорвать морально-психологическое состояние солдата и офицера, их уверенность в правоте дела, которому они служат, а следовательно, и готовность рисковать всем, вплоть до собственной жизни, ради его защиты. Эту цель преследовала целая система мероприятий, начиная с бытового уровня. Уставы требовали от военнослужащего защищать честь и достоинство граждан. Но на практике при разборе любого бытового скандала, произошедшего на улице, виноватым оказывался вступившийся за честь граждан военный, якобы превысивший меры самообороны. Причем обычно командование части не защищало своих перед милицией и комендатурой.

Военнослужащего с момента принятия присяги приучали к тому, что он всегда виноват: где-то не заметил старшего по званию и не отдал честь, плохо почистил бляху на ремне, в уединенном месте ночью закурил на ходу – сразу в комендатуру, под арест. А уж исполненные человеконенавистничества работники комендатуры (кто еще пойдет туда служить?) сделают все, чтобы попортить тебе карьеру.

Вовсю усердствовали в этом отношении армейские парткомы и политические органы. Вместо обучения личного состава тому, что пригодилось бы на войне, они бесконечно разбирали «кухонные» жалобы жен и тещ, случаи недостаточного угодничества перед командирами. По меткому выражению одного известного летчика-испытателя, «если неграмотными действиями при испытаниях ты нанес ущерб государству в миллиарды рублей – ничего тебе не будет, но если не с той женщиной поцеловался – строгий партийный выговор и неполное служебное соответствие».

Совсем уж дикий вид приобретал комендантский надзор за офицерами в Группе советских войск в Германии. Все пути в Берлин тогда вели через станцию Шенефельд, где располагался и одноименный аэропорт. Кто-то когда-то решил, что советским офицерам и членам их семей появляться в Берлине не надлежит, хотя в советской зоне немецкой столицы можно было увидеть американского солдата, который спокойно разгуливал по улицам с бутылкой советской водки в руках, купленной в магазине «Наташа». Но что положено Юпитеру. В общем, солдаты из выполнявшей комендантские функции Карлсхорстской бригады носились по железнодорожным платформам и буквально хватали за рукав мужчин, подозреваемых в том, что они – советские офицеры, и их возможных жен. И все это под недоуменными взглядами привыкших к дисциплине, порядку и субординации немцев.

Делалось все, чтобы офицеры начисто забыли о своем достоинстве и утратили всякую волю и инициативу. Еще хуже обстояли дела в казармах. За время службы одного поколения офицеров армейская среда из школы жизни и воспитания превратилась в организацию уголовного, порой просто фашистского характера. Что было в 80-х годах, пояснять не надо. Те, кто не прочувствовал «неуставных отношений» на себе, слышал о них от товарищей или из телепередач. Армия несла огромные потери. А главной проблемой стало поголовное уклонение от исполнения конституционного долга. Об этом знали все, но серьезных мер не принималось. Воинские преступления всячески укрывались, и кары за это командиры не несли. Потому что и здесь человек биологический восторжествовал над человеком социальным – собственное спокойствие командиров всех рангов взяло безусловный верх над заботами о боеспособности армии в целом.

А ведь в бою требуются совсем иные качества. Нужен воин, которого уважает даже злейший враг. В середине 60-х годов в Киевском высшем инженерно-авиационном военном училище появился необычный слушатель. Звание – подполковник (в отличие от рядовых и их курсовых командиров – лейтенантов и капитанов). На груди – ленточка ордена Красного Знамени. Прибыл он из Закавказского военного округа. Со временем выяснилось, что нашу южную воздушную границу повадились нарушать базирующиеся в Турции американские разведчики. Тихоходные и маневренные, они пересекали границу, делали аэрофотосъемку и записывали радиочастоты наших средств ПВО. Они кружились около границы, не углубляясь на нашу территорию, а при появлении советских истребителей разворачивались, что называется, «вокруг крыла» и уходили в безопасную, как они считали, зону.

При одном из таких нарушений подняли дежурное звено, ведущим в котором был таинственный подполковник. С первого раза точно навести звено на цель не получилось. Американец привычно развернулся, а радиус разворота нашего Су составлял около 50 километров. Когда наш перехватчик совершил повторный заход, нарушитель уже был в Турции. И тогда советский летчик сделал то, что не предписано инструкциями, но чего требовал от него воинский долг. Никому не докладывая, он пересек государственную границу и устремился за уходящим воздушным разведчиком. Обломки вражеского самолета посыпались чуть ли не на Стамбульский рынок. Наш самолет благополучно вернулся на базу. И надо же такому быть: никакой широкой огласки, никакого дипломатического шума со стороны американцев не последовало. Мало того, нарушения границы на этом участке прекратились. Силу и твердую волю к действию уважают и враги.

Вот еще один малоизвестный, но показательный эпизод. Во время событий 1968 года разведка доложила о намерении западных держав ввести войска на территорию Чехословакии из ФРГ. Танковый корпус из состава Группы советских войск в Германии получил задачу воспрепятствовать такому развитию событий. Надо было перекрыть границу Чехословакии с ФРГ. Но как это сделать с территории ГДР? Расчеты показывали: если танкистам отходить к восточным границам ГДР, потом через Польшу вводить корпус в Чехословакию с севера и далее двигаться к ее западной границе, то дорога займет около недели. К встрече натовцев на чешской границе можно не успеть, и боевые действия придется вести на территории союзного государства.