Шрифт:
— Слушай!
— Да что ты дергаешься: расслабься и получай удовольствие!
— Ах, вы так, значит?! — притворно взвился Копылов. — А что говорили классики, помните: «не читайте за обедом советских газет!» [10]
— «Да ведь других нет…». И обед нам тоже пока не светит! Кстати, не твоя матушка?
— Кстати, моя. Чего ржешь?
— Да так, вспомнил про «колесо с песочком»!
— А-а-а, было дело. Ну, теперь только дождаться меня. Блин, как хочется жрать…
10
М. Булгаков. «Собачье сердце».
— Офигеть! — продолжал бодриться Арсений. — В тысяча девятьсот пятьдесят пятом было плюс двадцать шесть тепла!
— Чего, серьезно?
— Сам посмотри: «По многолетним данным, самая высокая температура шестнадцатого сентября…»
Оба одновременно среагировали на очередной скрип входной двери.
— Ёперный театр! — только и смог что выговорить Михаил, увидев себя шестнадцатилетнего.
— Да все, все — он свернул за угол.
— У-у-фф…
— Ну как? Чувствуете что-то особенное?
— Иди в баню! — огрызнулся Копылов.
— По крайней мере никакого пространственно-временного возмущения не произошло, и это хорошо, — подытожил Арсений.
Следующий этап плана предполагал некоторые умения и определенный риск.
— Ну, с богом! — выдохнул Михаил, когда они вместе с Арсением втиснулись в телефонную будку. Потом воровато оглянулся и достал из кармана пилку для ногтей.
Сам он этим никогда не занимался, зато видел, как проделывали другие. Вставил пилку, набрал номер… гудок, второй, третий… — Копылов уже перестал надеяться, но трубку сняли. Он надавил на торец пилки — несуществующая монета с узнаваемым звуком «провались» в недра автомата.
— Антон Юрьич? Я вас приветствую! Не разбудил?.. В смысле с голосом?.. — Михаил прокашлялся. — Простудился, глотка болит… Тут такое дело: мои на работе, я в тереме должен быть, а тут один крендель хочет мой «Ночной полет к Венере» [11] взять… ну тот, с плакатом и открытками… ну, не собирался продавать, но за сто двадцать-то…
— Сколько? — Антоша так громко удивился, что Михаил отдернул от уха трубку.
— …за сто двадцать рублей! А я тебе о чем говорю, да за такие бабки… У тебя ключи есть… да не могу я сам, говорю же тебе, в тереме мне надо быть… чего-чего?.. конкурс строя и песни… — Михаил показал кулак Арсению. — Короче! К одиннадцати подгребай к моему подъезду… да, он будет ждать… блондинистый такой, с виду за сороковник… в куртке… в куртке, говорю, в коричневой… ага, дашь послушать и заберешь капусту! Все! Думаю, Антоша слегка офигел, — последнее адресовалось уже Арсению.
11
«Night Flight to Venus» — хит немецкой диско-группы «Boney М».
— Из-за ценника?
— И из-за ценника тоже, но главное, я никогда еще с ним так не разговаривал.
— Вынужден признаться, ты был слишком напорист… для шестнадцатилетнего пацана.
— А я вынужден признаться, что вы, батенька, мне не слишком сильно помогли! Но у вас есть возможность исправиться — так сказать, реабилитироваться.
— Слушай, но этот твой «конкурс строя и песни»…
Надо признать, в следующем акте представления роль свою Арсений отыграл блестяще. Стоя у окна рядом с мусоропроводом, Копылов видел, как они встретились с Антошей, как вышли из лифта и скрылись в квартире. Хлопнула дверь, а через некоторое время снова беззвучно приоткрылась: Арсений, как и было условлено, попросился якобы в сортир и незаметно повернул замок. Выждав пару минут, Михаил просочился в коридор, на цыпочках прокрался в комнату родителей.
В соседней шел торг не на жизнь, а на смерть: Антоша расхваливал товар — Арсений сбивал цену, тут уж оба были в своей стихии! В другой ситуации Копылов развлекся бы по полной.
В конце концов потенциальный покупатель ушел, так и не согласившись переплачивать вдвое. Все шло по плану — вплоть до следующего момента: Михаил был уверен, что Антоша тоже вот-вот уберется и можно будет снова впустить Арсения, чтобы заняться зарядкой. Как и что здесь можно было придумать, Копылов пока не представлял, но шанс, хоть и крохотный, имелся.
Он забыл, как опасно пускать козла в огород! Три часа Антоша не мог оторваться от чужих пластинок. Два раза он выходил на кухню и, судя по звуку, лазил в холодильник, но упрямо возвращался назад. Михаила, у которого от голода сводило кишки, так и подмывало выйти, взять этого, блин… меломана за шкварник…
Наконец Антоша убрался. Напившись на кухне воды, Копылов открыл дверь и впустил Арсения.
Прямо с порога тот чихнул. Не успел Михаил пожелать ему здоровья, как тот чихнул еще раз, потом еще, еще, еще… Он чихал, а Копылов стоял и слушал.
— Ну вот, опять, — Арсений высморкался. — Там у мусоропровода пылища… Я держался-держался, наконец такой чих пробрал! Стал искать платок — нащупал в кармане дырку… Миш, — кажется, он впервые за все это время назвал Копылова по имени, — через нее он и провалился… За подкладку!
— Платок?
— Не только… — и Арсений протянул Михаилу запасной аккумулятор.
Шимун Врочек
Урот
Воще то я ни урот. Проста я такой красивий. Миня мама уранила када ей сказали чта па больше ни вирнецца. А он ни мог никак вирнуца. У ниво в машине уран кончилца. Па лител нат тарами где дерги живут они ево патом схавали. Дядю Костю то же схавали одна жилезная нага асталася. Ма гаварит ну вот блин. И миня уранила. Я ни болна ударилса толька руку сламал и челисть. Я скасал ма зачем ты меня уранила дура. То исть я нипомню че я сказал я тада савсем малинький был. Даже ругацца ни умел нафик. Навернае че та сказал патаму чта трудна удиржацца. Када тибя мордай апол.