— Переночуем в гостинице, — сказал Андрей. — Поедем рано утром, до солнцепека.

— Меня это вполне устраивает. Только давай еще немножечко посидим. Здесь так уютно и тихо. И не будем говорить о делах.

Они не торопясь закончили ужин, после чего вернулись в свой отель. Когда они проходили через холл, сидевшие за стеклянной стеной, на эстраде ресторанчика, музыканты заиграли «Турецкий марш» Моцарта. Они знали, что европейцам нравится эта музыка.

Остановившись на пороге номера и окинув командирским взглядом помещение, Корешков произнес тоном, не терпящим возражений:

— Кровать твоя, я буду спать на диване.

— Ой, ну зачем же такая жертва! — притворно ужаснулась Изабелла. — По-моему, тут больше чем достаточно места для троих.

Андрей не понял и спросил:

— Кто будет третий?

— Обоюдоострый меч, который ты положишь между нами, — с невозмутимым видом ответила Хартвуд. — А в принципе, можно вполне обойтись и без этого холодного оружия. Я не собираюсь приставать к тебе. И приношу свои извинения за вчерашнее.

— Этими проникновенными словами мисс Хартвуд поистине растопила мое черствое сердце, — улыбнулся Андрей и уже серьезным тоном добавил: — Только, пожалуйста, не принимай ничего предосудительного на свой счет. Ты, мало сказать, красивая. Ты — очень красивая, ты — суперженщина…

— Ладно, не напрягайся, — прервала его излияния Изабелла, — я все поняла. Это я с виду только глупая, а на самом деле очень умная. Вдобавок у меня нет ни малейших признаков склероза. Я прекрасно помню про пепел Клааса, который стучит в твое сердце. Даже если ты дал обет воздержания до тех пор, пока не свершится возмездие, я не собираюсь над тобой смеяться.

— Но ведь в твоих глазах я выгляжу смешным, — пытался было возразить Корешков, однако в ответ Изабелла махнула рукой:

— Не комплексуй, дорогой российский друг. Я вовсе не считаю, что ты идеалист или идиот.

— Если говорить начистоту, дело не только в возмездии. Так уж получилось, что сердце мое сейчас занято. Причем моя любимая женщина наша — с тобой коллега, сотрудница латышской полиции. Мы, кстати, и познакомились, тоже ведя совместное расследование одного дела. Но самое интересное заключается в том, что она сейчас находится здесь, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки — в Турции, на курорте в Анталии, где с нетерпением ожидает моего приезда. Мы договаривались вместе провести отпуск.

— Так езжай к ней, имеешь полное право. Отдыхай, наслаждайся жизнью.

— Нет. Я даже не сказал, что уже прилетел в Турцию. Хочу сначала довести расследование до конца, а потом отдыхать.

— Вот это здорово! — воскликнула Изабелла. — Прямо как в кино. Женщина на курорте разговаривает по телефону с любимым и не знает, что тот находится совсем рядом, в часе езды.

— Можешь написать сценарий, — сказал Андрей.

— Спасибо, я не люблю мыльные оперы.

Во время разговора, а беседовали, стоя каждый на «своей» половине, они машинально распаковывали большие сумки, раскладывали мятые вещи. Аккуратистка Изабелла воспользовалась висящими в шкафу плечиками, Андрей предпочел повесить рубашку на спинку стула — отвисится.

Завершилась их подготовка ко сну одинаково: каждый, не сговариваясь, — их разделяла перегородка — вытащил из сумки пистолет и положил его под подушку.

— Изабелла, я собираюсь спать не раздеваясь, — предупредил Корешков.

— Как понимать эдакую странность? Считать это высшим проявлением целомудрия? Или таков старинный русский обычай?

— Ни то, ни другое. Просто мне кажется, что сегодня ночью у кого-либо из местных жителей возникнет желание нанести нам визит.

— Андрей, ты меня пугаешь. С кем ты уже успел поговорить? Когда? Вроде бы все время был на виду, и в то же время провел секретные переговоры.

— Готов поклясться, что я ни с кем не разговаривал.

— Тогда откуда появились такие агентурные сведения?

— Интуиция подсказывает. Как, по-твоему, должен я прислушаться к внутреннему голосу?

Изабелла села на кровать и задумалась. Потом сказала:

— Трудно сказать. Вот я считаю, что у меня неважная интуиция. Поэтому пытаюсь все постигнуть логикой, рассудком. Кто и зачем может нагрянуть к нам среди ночи? Чтобы избить, пристрелить?

— Если бы знать.

— Ну, если не раздеваешься, значит, считаешь, кто-то вломится сюда среди ночи и не позволит спокойно одеться. А ворваться может лишь незваный гость.

— Возможен и другой вариант. Человек постучал, а пока я одеваюсь, передумал и ушел.

— Ну, это уж совсем что-то фантастическое. Появление преступника — более реальная перспектива. За сыщиками всегда тянется шлейф враждебности. Тут никакого секрета нет. Меня в данной ситуации волнует только одно — где гарантия того, что ночной злодей ворвется не на мою половину.

— Хорошо, — сказал Корешков. Он вытащил из-под подушки свой пистолет и перешел на половину Хартвуд. — Намек понял. Буду постоянно находится рядом с тобой.