— Это из Слова, — сказал Аргел Тал, — часть мудрости примарха, оставленная указывать путь вашим людям.

Она взмахнула рукой, отмахиваясь от его привычки к деталям.

— Я знаю, знаю. Ты расскажешь мне конец истории? Мне хочется услышать больше о городе. Примарх бился вместе с вами?

— Нет. Но мы увидели его на рассвете. Прежде, чем достичь его, мы встретились с Аквилоном.

— Расскажи, что произошло, — проговорила Кирена. Она лежала на кровати, подложив руки под голову. Глаза ее зачем-то оставались открытыми. — Я не сплю. Продолжай, прошу тебя. Кто такой Аквилон?

— Его титул — «Оккули Император», — ответил Аргел Тал, — «Глаза Императора». Мы наткнулись на него на закате, когда большая часть города была охвачена огнем.

8

Как дома

Золотые, не серые

В сердце павшего города

Закат опускался на руины города. Аргел Тал стоял в побитом доспехе, наблюдая, как янтарный диск тонет за горизонтом. Закат был прекрасен, он напоминал о Колхиде, о доме, где он не был почти семь десятилетий. В практически эйдетической памяти Аргел Тала были воспоминания о закатах на двадцати девяти мирах. Этот был тридцатым и столь же прекрасным, как первый.

Небо окрашивалось темно-синим и фиолетовым, возвещая приход ночи.

– Капеллан, - произнес он, - ко мне.

Ксафен отошел от перегруппировавшихся Несущих Слово и двинулся в конец улицы к капитану.

– Брат, - поприветствовал Ксафен. Он был без шлема и смотрел на садившееся солнце собственными глазами.
– Что тебе нужно?

Аргел Тал кивнул в сторону темнеющего неба.

– Напоминает мне о доме.

Он услышал слабое гудение сочленений доспеха, когда Ксафен шевельнулся. Вероятно, он пожал плечами.

– Где Торгал со своим штурмовым отделением?

– Ведут разведку вершин шпилей, - ответил капитан, - я буду счастлив, когда мы наконец приведем этот мир к согласию, Ксафен. Хотя я и нуждаюсь в сражении, эта война бесполезна.

– Как скажешь, брат. Что ты хотел?
– повторил капеллан.

Аргел Тал отвел глаза.

– Ответов, - проговорил он, - до того, как мы вернемся на орбиту. Примарх удаляется от нас почти на месяц, а воины-жрецы хранят молчание. Что творится на собраниях тех, кто носит черное?

Ксафен фыркнул, уже начиная отворачиваться.

– Сейчас не время. Нам нужно привести этот мир к согласию.

– Не уходи, капеллан.

Их взгляды встретились — раскосые линзы капитана вперились в сузившиеся глаза капеллана.

– В чем дело, - спросил Ксафен, - отчего ты так несобран?

Его тон стал мягким и умиротворяющим, несмотря на всю строгость. Аргел Тал хорошо знал этот голос. Так Ксафен разговаривал с воинами, приходящими к нему поделиться сомнениями. Аргел Тал ощутил, что от этого тона у него, непонятно почему, начинает портиться настроение.

Капитан указал мечом вниз по улице, где два отделения занимались своими ранеными. Большую часть мостовой занимали останки второго Обсидиана и мотоциклы отделения Даготала, которым делал полевой ремонт Кси-Ню 73.

– Мы все слепы, - сказал капитан, - все, кроме тебя. Мы сражаемся, выполняя приказ, уничтожаем еретическую культуру. Аврелиан был прав — так мы стираем прошлое и освежаем кровь. Легиону было необходимо одержать победу после памятной неудачи. Но с момента похорон совершенного города прошел уже месяц молчания, а мы все еще в неведении.

– Каких слов ты от меня хочешь?
– Ксафен вновь подошел ближе, поднимая перчатку с выражением оценивающей нерешительности на лице. Он убрал руку, решив, что прикосновение к плечу Аргел Тала рассердит капитана еще сильнее вместо того, чтобы напомнить о родстве.

– Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос и просветил братьев, как велит твой долг.

Ксафен выдохнул, и вместе с воздухом его покинуло терпение.

– Собрания облаченных в черное неизменно священны. Ни один из нас не может говорить о том, что происходит. Тебе это известно, но ты все равно спрашиваешь. Как насчет уважения к обычаю, брат?

Аргел Тал опустил меч.

– Какому еще обычаю?
– рассмеялся он.
– Как насчет Легиона, преклонившего колени в пыли, и того, что примарх отмалчивается уже месяц? Остальным нужны ответы. Ксафен, мне нужны ответы.

– Слушаюсь, капитан. Но я могу лишь повторить то, что уже говорил раньше. Мы внимаем Слову и ищем новый путь. Легион запутался, и мы ищем ответы, чтоб вновь направлять его. Ты осуждаешь нас за это? Следует ли нам и дальше бродить в пустоте, лишенным света Императора?