Лоргар не взглянул на кустодия. Он лишь вздохнул прежде, чем ответить.

– Я встречусь с этим людьми и самостоятельно распоряжусь их жизнями. Чистые, нечистые, правые и неправые. Мне нужны только ответы.

– Они нечисты.

– Я не собираюсь вырезать все население мира только потому, что бойцовая собака моего отца облаяла цвет их глаз.

– Оккули Император узнает об этом, - посулил Вендата.
– Так же, как и Император, возлюбленный всеми.

Примарх в последний раз взглянул на сияющее небо.

– Ни Император, ни Империум никогда не забудут то, что мы узнаем на этой планете. Это я тебе обещаю, кустодий Вендата.

Первая из варваров приблизилась.

Вокруг ее плеч был обернут выцветший плащ персиково-бурого цвета, тяжеловесный, словно сделанный из грубой кожи, сшитой неровными стежками черных ниток. Глаза прекрасного и тревожного фиолетового окраса были окружены мазками белой краски, складывающимися на ее лице в руны. Символы не имели никакого смысла для Вендаты.

Но вот плащ…

– Выродки… - прошипел кустодий по закрытому вокс-каналу. – Это человеческая кожа. Высушенная, сшитая и носимая, будто почетная накидка.

– Я знаю, - ответил Аргел Тал. – Опусти оружие, Вен.

– Как может Лоргар иметь дело с этими созданиями? Живодеры. Дикари. Мутанты. Они покрывают свою кожу бессмысленными иерголифами.

– Они не бессмысленные, - отозвался капитан.

– Ты можешь прочесть эти руны?

– Ну, конечно, - голос Аргел Тала звучал рассеянно. – Это по-колхидски.

– Что? Что там написано?

Несущий Слово не ответил.

Лоргар склонил голову в уважительном приветствии.

Предводительница варваров, стоявшая впереди сотни людей, одетых в одинаковые лохмотья и броню из внушавшей тревогу «кожи», не выказывала ни малейшего беспокойства. С равнин стягивались все новые племена, но они держались позади, вероятно из почтения перед девушкой с волосами цвета воронова крыла.

Привязанные к ее поясу черепа пощелкивали при движении. Доставая примарху всего лишь до пояса, она, тем не менее, вела себя совершенно непринужденно, подняв измененные глаза, чтобы встретиться взглядом с гигантом.

Когда она заговорила, сильный акцент и проглатываемые слоги не могли полностью исказить язык. Он далеко ушел от своих протоготических корней, но имперцы поняли его - кто легко, кто с трудом.

– Здравствуй, - сказала дикарка. – Мы ждали тебя, Лоргар Аврелиан.

Примарх никак не выдал удивления.

– Тебе известно мое имя, и ты говоришь по-колхидски.

Девушка кивнула, скорее размышляя над глубокой интонацией примарха, чем соглашаясь с ним.

– Мы ждали тебя долгие годы. И вот ты, наконец, ступил на нашу землю. Эта ночь была предсказана. Посмотри на запад, на восток, на юг и на север. Племена идут. Так потребовали говорящие с богами, и вожди повиновались. Вождям всегда нужны шаманы. Их устами говорят боги.

Примарх взглянул на толпу в поисках символов столь уважаемых старейшин племен.

– Как так получилось, что ты говоришь на языке моей родины? – спросил он предводительницу.

– Я говорю на языке моего родного мира, - ответила женщина. – Как и ты.

Несмотря на пылающее небо и сюрпризы, преподносимые девушкой, Лоргар улыбнулся парадоксу.

– Я Лоргар, как ты и сказала, хотя Аврелианом меня зовут только мои сыновья.

– Лоргар. Благословенное имя. Любимый сын Истинного Пантеона.

Огромным усилием примарх сохранил легкость в голосе. Никакая подобная мелочь не могла помешать первому контакту. Единственное, что имело значение – сохранить самообладание.

– У меня нет четырех отцов, друг мой, и я не был рожден женщиной. Я - сын Императора людей и ничей более.

Она рассмеялась, звук был унесен порывом ветра.

– Сыновья бывают приемными, а не только рожденными. Сыновей можно вырастить, а не просто зачать. Ты – любимый сын Четырех. Твой первый отец пренебрег тобой, но четверо твоих отцов гордятся тобой. Так сказали нам говорящие с богами, а они не лгут.

Напускная непринужденность Лоргара была близка к тому, чтобы рухнуть. Несущие Слово чувствовали это, даже если люди – нет.

– Кто ты? – спросил он.

– Я – Ингефель Избранная, - улыбнулась она, словно сама невинность и доброта. – А скоро – Ингефель Вознесшаяся. Я твой проводник, помазанный богами.

Дикарка указала на равнину, словно та заключала в себе весь мир. Более того, она указала на изуродованную варпом пустоту над ними.

– А этот мир, - развела она раскрашенные руки щедрым жестом, - Кадия.