Но это, грубо говоря, официальная сторона пребывания, если выражаться высоким «штилем». А главной своей заботой Александр Борисович по-прежнему считал поиск потерянной судьбы «полковника» Володи. Чем-то сильно «зацепил» Турецкого этот несчастный бомж, забывший свое прошлое. Только слышал о биографической амнезии до этого случая Александр Борисович, а увидеть наяву пришлось впервые. И у первого же, по сути, человека, встреченного им в Новороссийске в ночь «конца света».

Однако и намеченными мероприятиями по официальному расследованию следовало тоже заниматься, и Турецкий отправился к «местам происшествий», но не потому, что не доверял экспертам-криминалистам, задействованным следователем Липняковским, а потому что привык сам проверять свои соображения, подсказанные интуицией.

Когда Александр Борисович сообщил местному «важняку», что хотел бы съездить к тому месту, где были обнаружены трупы, и ему для этой цели нужна машина с «мигалкой» на случай непредвиденных осложнений с местными властями, — кто ж позволит бродить посторонним лицам по путям после того, что уже стало известно, — Липняковский немедленно сказал, что тоже отправится с ним. Оказалось, что и он не был на месте происшествия. Поэтому поехали вдвоем, а провожатым взяли одного из оперативников, производивших досмотр в тех местах, где были обнаружены два трупа. Ну а третий, как известно, был извлечен с задней площадки последнего вагона уже в Славянске, осмотр производили работники местной транспортной милиции. Не держать же поезд из-за этого? В общем да, конечно. Тем более что протокол осмотра двух тамбуров прилагался к трупу.

Первый труп был обнаружен сразу за Владимировкой. Он лежал на междупутье, с левой стороны по ходу поезда, ногами вперед. На машине подъехали почти вплотную к железнодорожной насыпи и пешком поднялись на пути. Оперативник походил, поискал немного и позвал, показывая на каменную россыпь. На камнях были видны темные пятна застывшей крови. Это означало, что, во-первых, тело было выброшено в дверь головой вперед и, во-вторых, что труп еще не остыл и сильно кровоточил. Ну да, проникающее ранение финкой, вспомнил Турецкий заключение эксперта-медика, было нанесено в область печени. Никаких документов и вообще ни одного предмета в карманах убитого обнаружено не было. В нормальных условиях такого практически не бывает, обязательно что-то остается — сигареты те же, зажигалка или спички, на худой конец. Значит, карманы были выпотрошены убийцей перед тем, как он выбросил труп в ночь.

До следующего трупа, как подсказал оперативник, было около четырех километров, на подъезде к поселку Нижнебаканский.

— Всю дорогу прочесали? — спросил Турецкий у оперативника после того, как сам внимательно осмотрел все вокруг места «находки».

— Нет, — ответил тот. — У нас уже имелась информация о местонахождении второго трупа. Передали железнодорожники, видел машинист поезда, а, собственно, нашел обходчик, с него сняли показания.

— Я читал, помню.

— А еще там, до нас, уже побывала транспортная милиция… Но они клянутся, что ничего не трогали. А мы на машине подъехали, далеко же.

— Не близко, — согласился Турецкий. — Но ничего не поделаешь. Скажите водителю, чтоб ехал туда потихоньку. Да и вам, Витольд Кузьмич, я думаю, тоже стоит на машине. А мы уж вдвоем с лейтенантом как-нибудь.

Но Липняковский запротестовал. Идти, так всем. Опер побежал сказать шоферу, а следователи неторопливо отправились по междупутью, внимательно посматривая по сторонам. Что они искали, Турецкий не мог бы сказать. Он просто внимательно смотрел себе под ноги и по сторонам, ограниченным рельсами железнодорожного пути. И не зря.

Где-то метров через четыреста он увидел красный предмет — небольшой и блестящий. Подошел, присел, осмотрел — это была обыкновенная пластмассовая зажигалка.

Липняковский навис над ним.

— Зажигалка? — догадался он. Их тут вдоль полотна — десятки.

— Возможно, — ответил Турецкий, доставая из кармана целлофановый пакет, несколько штук он взял у тетки дома. — Только я почему-то пока не встретил ни одной.

— Возле вокзала, — поправился следователь.

— То-то и оно, — Турецкий кивнул и аккуратно уложил зажигалку в пакетик, посмотрел на солнце. — Полная, — сказал со значением. — Такие обычно не выбрасывают. Так, друзья мои, попрошу быть предельно внимательными.

— А что мы ищем? — спросил оперативник.

— Вот когда найдем, — усмехнулся Турецкий, — тогда я вам, лейтенант, и скажу.

Начатую, но несмятую пачку сигарет «Мальборо» нашли немного позже, в десятке метров впереди. Такие тоже не выбрасывают. И она тоже «улеглась» в отдельном пакете.

— Я еще ни в чем не уверен, — сказал оперу Турецкий, — но на них могли остаться следы пальцев кого-нибудь из наших фигурантов. Во всяком случае, не исключаю.

— Ну и что? — не понял тот. — Какая разница, чьи они?

— Видите ли, молодой человек, — снисходительно заметил Александр Борисович и улыбнулся Липняковскому, который с интересом слушал разговор, — просто так, без необходимости, почти полную пачку дорогих сигарет и зажигалку не выбрасывают из поезда. Особенно на ходу, ведь так?

Тот кивнул.

— Вот и смотрите, что могло еще вылететь из открытой двери тамбура.

Липняковский одобрительно хмыкнул. Ну слава богу, значит, он одобрял подходы и действия Турецкого? Уже успех… А опер словно завелся: если до сих пор лениво тянулся позади, то теперь бодро зашагал впереди, успех соседа всегда подбадривает.