Саша вдруг вспомнила, что Тимофей сказал несколько минут назад — «семейная подготовка праздника». И душу защемило еще сильней. Она обхватила себя руками, словно стремясь унять это ощущение.

Не одному Мише здесь отчаянно хотелось любви и тепла, похоже. Да и она уже невероятно сильно нуждалась в этом мужчине, с которым провела не так уж много времени. И все-же, как казалось Саше, за эти несколько недель, у них с Тимофеем получилась куда более настоящая семья, чем за ее десять лет брака с Антоном. Во всяком случае, именно так когда-то ей представлялось семейное счастье — когда всегда и во всем люди вместе. Ведь, если хорошо подумать, то и она сама никогда еще не участвовала в таком «семейном» приготовлении к Пасхе. Просто пекла куличи каждый год потому, что следовало поступать так. А в последние два года — вообще, покупала в супермаркете. Антону было все равно, и ей дела не стало.

Глядя как эти двое что-то обсуждают, Саша вдруг ухватила в голове мысль «а если бы, это был их сын… Они бы заботились о Мише куда лучше родных». Но она тут же приказала себе думать здраво. Слишком больно было Саше мечтать даже о приемных детях. Да и кто ей Мишу отдаст? И хочет ли Тимофей детей? Думал ли он, вообще, о том, чтобы не просто жить вместе?

Стоило жить тем, что было на данный момент, не мечтая и не загадывая. Так спокойней, и для души легче.

Проводив их взглядом, пока Тимофей и Миша не скрылись за поворотом дороги, Саша отправилась на кухню, готовить все для создания крашанок. И хоть ее идея не вызвала особого восторга — все же поставила на огонь шелуху лука.

Вернулись парни спустя сорок минут, но вот настроение у них было совершенно иным. Напряжение сквозило в глазах Тимофея, которые вдруг стали непроницаемыми, читалось в его сжатых губах и застывших чертах лица. Саша уже отвыкла его таким видеть и растерянно застыла на пороге кухни, когда Тимофей, аккуратно уложил на стол несколько пакетиков с краской, что-то пробормотал про ремонт сарая и быстро вышел. Даже в глаза не посмотрел. Да и Миша, казалось, вернулся совсем другим. Он настороженно косился в сторону Тимофея и старался держаться поближе к Саше, как только оказался в доме. От утреннего воодушевления не осталось и следа.

Не понимая, что могло случиться с ними за это время, тем более, что прошлый их совместный поход к отцу Николаю прошел отлично, Саша хотела уже пойти вслед за Тимофеем. Но взглянув на бледное, замкнутое лицо Миши, решила сначала отвлечь мальчугана и вернуть ему хоть немного задорного настроения.

Это оказалось несложно. Как и любого ребенка, Мишу легко было увлечь новым, тем более, интересным ему занятием. И стоило первому зеленому яйцу появиться из дышащей паром кастрюльки — мальчуган уже веселился вовсю. Однако, на любой, даже заданный самыми окольными путями, вопрос о том, что приключилось во время посещения магазина — Миша тут же замыкался и делал вид, будто не слышит о чем его спрашивают.

Наконец, накрасив два десятка яиц, просто потому, что Миша никак не желал останавливаться, Саша отступила от традиций праздника, позволив мальчугану «украсть» один небольшой кулич. И включив по телевизору мультики, оставила его поглощать выпечку, а сама отправилась на поиски Тимофея.

Дик вопросительно поднял мордочку, стоило Саше появиться на крыльце, но тут же вернулся к увлекательной охоте на раннюю бабочку. Саша глубоко вдохнула свежего, теплого воздуха и поддалась искушению — потянулась, стараясь расслабиться после всех забот последних часов.

День выдался таким мягким и теплым, что не верилось будто на дворе все еще апрель, хоть и последние денечки. Трава буйно разрослась, покрыв двор густым, упругим ковром, а из нее, то тут, то там, выглядывали фиолетовые головки ранних фиалок. Под крыльцом же, похоже, вот-вот собирались распуститься ландыши. Отмахнувшись от пчелы, жужжащей около самого ее уха, Саша прислушалась. Судя по стуку молотка — Тимофей действительно занимался сараем. Безуспешно попытавшись оттереть с пальцев синие, красные и зеленые разводы красителей, Саша еще раз вздохнула, обула шлепки, и отправилась за дом, ловко переступив Ежа, что стало для нее уже почти подсознательным рефлексом.

Тимофей стоял к ней спиной и в настоящее время пилил какую-то доску, уперев ту в колоду. Где он раздобыл пилу, молоток и гвозди, лежащие на земле около его правой ноги — Саша не представляла. Но не могла не признать, что управляется с этим инструментарием он достаточно ловко. Может и не так, как со скальпелем, но явно, не в первый раз занимается подобным делом.

— Что случилось?

Дождавшись, пока он выпрямится и опустит пилу, она подошла к нему впритык и обняла за пояс.

— Что у вас с Мишей стряслось? — Саша попыталась заглянуть ему в лицо через плечо, но ее роста на это не хватало.

— Ничего. — Без какого-либо выражения ответил Тимофей и, погладив ее ладони, сцепленные на его животе, осторожно постарался отстранить Сашу.

Она не поддалась, только крепче ухватилась за его талию.

— Саш, отпусти, дай я закончу, — видя, что она не уступает, попросил Тимофей все тем же тоном.

— Что за срочность? — Не скрывая в голосе своего недоверия к его ответам «что все хорошо», удивилась Саша. — Ночного гостя, который тут обитал, мы уже поймали. Так стоит ли, ни с того, ни с сего, заниматься ремонтом в субботу перед Пасхой?