Шрифт:
— Что ж, это тоже ответ, — удовлетворенно сказал себе Турецкий, отключив и свой. Больше разговаривать ему было не с кем.
Уж как-нибудь уехать, когда появится такая нужда, он всегда сумеет. А завтра надо будет позвонить верным ребяткам в «Глорию», тому же Севе Голованову, и попросить его выписать и прислать по почте новое, временное удостоверение, чтоб хоть какой-то ксивой от дураков отмахиваться, а заодно и деньжат занять на первое время. А там видно будет…
Глава одиннадцатая ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
В том, что Александр Борисович был крепким орешком, Плетнев не сомневался. Но он надеялся, что сумеет объяснить тому всю нелепость его подозрений. Ведь действительно, кроме взглядов, ну еще, может, кроме мыслей, ничего у них не было — в смысле у Антона с Ириной. Мало ли что кому-то могло казаться?! Не было — и все. И даже та оплеуха, которую пытался, да так толком и не смог нанести ему пьяный в дым Турецкий, по сути, серьезным оскорблением не была. Он же еле на ногах держался…
В сущности, это было единственное оправдание Плетнева. И он хотел, чтобы Саша выслушал его. Ну хотя бы выслушал, а не становился в свою привычную позу плюющего на все вокруг, не понятого ближним окружением полководца. И для этого нужно было для начала найти его.
Он передал в горотдел милиции фотографию Турецкого. Предупредил, чтоб сотрудники вели себя с Александром Борисовичем подобающим образом, все-таки вчерашний помощник генерального прокурора России, и неизвестно, кем будет назначен, условно говоря, послезавтра. Объяснил, что все документы Турецкого у него, показал, в милиции убедились. Пообещали помочь. А как они это сделают и когда — оставалось за кадром, как выражаются киношники. Оставалось ждать и надеяться, что при задержании тот же Турецкий не выкинет какой-нибудь номер. От него, между прочим, тоже можно всякого ожидать — и Ирина говорила, и Константин Дмитриевич.
Закончив с допросами работников электростанции, Липняковский узнал, что Антон нигде еще не устроился, и тут же предложил свои услуги. В местной гостинице, что возле порта — своеобразный Дом моряка, — сказал он, можно снять недорогой одноместный номер. Тут же взялся за телефонную трубку, и через три минуты Плетневу было сказано, к кому конкретно надо подойти: номер уже есть.
Не волновал его, как заметил Плетнев, и вопрос с Турецким. Как будто он был уже уверен, что тот обязательно найдется. Просто надо будет завтра с утра потратить немного времени. Антону бы такую уверенность!
— Найдем, найдем! — словно отмахивался от назойливого москвича Витольд Кузьмич. — Никуда ваш Турецкий не денется, если он действительно прибыл к нам в город! На всякий случай я дал уже команду прочесать больницу, морг… Проверить всех пострадавших, вновь поступивших раненых, особенно неопознанных. Ну тех, которые поступили без сознания, без документов… И этих…
Он, как понял Антон, не хотел произносить слово «трупы», хотя оно, судя по мелькнувшей гримасе на его лице, само рвалось с языка. Видно, решил соблюдать такт. Нет, о трупе не хотел даже и думать Плетнев, и Липняковский, уловив его настроение, продолжил, объясняя свою мысль:
— Это — для очистки совести, не более. Я уверен, что все будет хорошо.
Антон тоже надеялся на это. И они, покидая здание прокуратуры, вернулись к тому, что их обоих озадачило в процессе допросов, точнее, в самом конце. Беспокоила одна мысль, которая в принципе поначалу и не показалась такой уж важной. Но когда что-то цепляется за сознание, обычно хочется выяснить причину этой занозы. Суть была вот в чем.
Среди девяти членов дежурной бригады, которые были вызваны в прокуратуру, не оказалось последнего, девятого — самого незначительного по служебному положению человека — слесаря Найденова.
Молодой человек, отслужил в армии, живет с бабкой, родителей нет. Недавно устроился на работу. И не явился к следователю. Вообще исчез. Дома нет, бабка его, которая плохо слышит, сказала, что внук нынче дома не ночевал. А накануне она слышала — это при ее-то глухоте! — будто он кому-то в телефон кричал, что собрался куда-то поехать отдохнуть. Бабка не понимала: как это отдыхать, когда без году неделя на работу устроился? А дома нет, не ночевал… И вообще со вчерашнего дня на глаза не показывался…
Кстати, и дежурившие уже в темноте сотрудники в один голос утверждали, что после аварии они Славку почему-то не видели. Может, где-то сидел, а может, и ушел. Да для него и дел-то никаких не было.
Странный, в общем, парень. Но подозревать его как-то и рука, что называется, не поднималась. Однако порядок требовал, чтобы все факты были освещены в деле, а все свидетели имелись налицо. Так вот, одного не было, как сквозь землю провалился. А с другой стороны, не объявлять же мальчишку-слесаря в федеральный розыск! Куры засмеют!