Барбюс теперь уже преодолел тогдашний свой «уклончик» в сторону маленького, великодушного, теплого и все-таки неуместного романа с Иисусом из Назарета.

Но что никогда не забудется — это хорошие, положительные моменты в деятельности Барбюса.

Не забудется, например, знаменитая полемика его с Роменом Ролланом 10 . Хотя Ромен Роллан тогда очень талантливо защищал свои толстовские позиции, но я уверен, что уже во время этого спора позиции эти стали колебаться. Позднее Ромен Роллан достославно покрыл их. И недаром теперь великий автор «Жан-Кристофа» с такой горячей симпатией говорит о Барбюсе, недаром он так искренне приветствует его по поводу его юбилея 11 .

Не забудется то, как Барбюс, для всех, бесспорно, являясь представителем человеческой совести, ездил по застенкам буржуазного террора и как никакая сигуранца не смела его остановить в его исследованиях, о которых он потом звонил в большой колокол и трубил в большую трубу на весь белый свет 12 .

Не забудется его путешествие по СССР, его книга о Грузии 13 , его всегда искренний и блещущий жизнью восторг перед строительством в этом новом мире, его всегдашняя готовность яростно защищать наш коммунистический очаг и немолчно звать других на его защиту, разоблачая темные козни врагов.

Не забудется его инициатива по созыву недавнего антивоенного съезда 14 , не забудется то, что пока бьется горячее сердце в этой мужественной груди, — оно будет предано делу коммунизма.

Дорогой Анри Барбюс: как друг, как брат, шлю вам мой горячий поцелуй. Как писатель, как революционер — с восторгом кричу вам: слава тебе, прямому, смелому, великодушному художнику — воину обновляющего мир пролетариата!

С нашим большим и близким другом, великим писателем Бернардом Шоу, нам бывает иногда чистая беда.

Разве можем мы не оценивать высоко положительно, что этот, вероятно в настоящее время остроумнейший в Европе писатель, приехал отпраздновать в Москве свое семидесятипятилетие, чтобы тем засвидетельствовать свое великое уважение к происходящему в нашей стране строительству, и что он воспользовался этим своим посещением, чтобы и у нас и по возвращении на родину много раз самым резким революционным образом противопоставить новый ленинский мир старому, безнадежному?

Мы не можем не оценить его неуемную, колючую и ядовитую критику буржуазного порядка, его смелые, бичующие ответы буржуазной прессе, его неукротимую энергию, его искрящиеся веселостью и часто убийственные для людей мрака комедии.

Но Бернард Шоу обладает большой самостоятельностью. Он обо всем думает по-своему, а что думает, то и говорит. Именно независимость привела его в антибуржуазный лагерь, но она же мешает ему проникнуться более или менее строгой системой мышления, более или менее последовательными убеждениями, более или менее выдержанным миросозерцанием. Рядом с мыслями изумительной остроты попадаются у него довольно пустые парадоксы, рядом со смелыми полетами — внезапные падения. Благодаря этому — как он ни мил — за него трудно поручиться, за него трудно отвечать, и редко какое произведение, вышедшее из-под его пера, можно принять целиком и предложить читателям без ряда оговорок.

Во всем этом есть маленькое сходство с другим величайшим острословом — с Генрихом Гейне. Марксу и Энгельсу, которые любили его и восхищались им, приходилось очень часто покачивать над ним головами и в неприятном недоумении разводить руками.

Но они умели прощать ему даже такие выходки, каких, конечно, наш друг Бернард Шоу себе не позволил бы, и Маркс — человек строгий и требовательный — с несвойственным ему добродушием говаривал о том, что с поэтов нельзя спрашивать так, как с обыкновенных людей 1 .

Совсем еще недавно мне пришлось писать о последней комедии Бернарда Шоу «Слишком верно, чтобы быть красивым». Рядом со многими очень сильными сторонами этой пьесы я отметил и совершенно неуместную критику атеизма, — слабую критику, но тем не менее ослабляющую критику религиозности в той же пьесе; отметил и то, что, рисуя весь окружающий мир черными красками, Бернард Шоу не счел нужным ни единым словом упомянуть о том, что ему противостоит и что Шоу знает и ценит, — об СССР, Коммунистической партии, Коммунистическом Интернационале и их борьбе.

В некоторых передовых журналах Запада 2 появились по поводу этой комедии даже сомнения: не отходит ли старый, но неугомонный ирландский комедиограф от своей симпатии к Октябрю?

Но вслед за этим появился превосходнейший манифест Бернарда Шоу 3 , еще раз со всей горячностью семидесятипятилетнего юноши подтвердившего свою веру в наше дело.

Да, мы знаем, что Бернард Шоу — наш верный союзник. Мы должны научиться брать его таким, как он есть. И мы делаем это с любовью и симпатией, но…