Зур нахмурился.

— Единственный способ узнать наверняка — это убить его. Ты это имеешь в виду? Если мы прикончим его и он превратится в какую-нибудь адскую тварь, ты докажешь свою правоту. А если он просто умрет, что ж, он был невинен и отправится прямиком к Императору. — Зур фыркнул. — Для Тарика оба варианта звучат неважно.

— Вопрос не может быть закрыт, пока есть хоть капля сомнения, — возразил Трин.

— Значит, ты намерен это сделать? — рявкнул Зур. — Не просто малая смерть, как в прошлый раз, а хладнокровное убийство?

— Лорд Хеарон предоставил мне неограниченные полномочия, чтобы завершить это дело. И я завершу его. Сегодня.

Трин вернулся в центр комнаты и снова опустился на колени.

Зур ощутил электрическое покалывание в коже — это разливалась в воздухе псай-сила, неся с собой предчувствие близящейся грозы.

— Что ты собираешься делать?

Трин склонил голову:

— Ступай, брат. Ты скоро все узнаешь.

Зур на мгновение задержался на пороге, а затем перешагнул через него и позволил люку за собой закрыться. Колеса провернулись, печати опустились на место. Воину осталось лишь разглядывать загадочные гексаграммы, вытравленные на наружной стороне двери, и пытаться понять, какое финальное испытание предстоит Тарику.

Спустя какое-то время до Зура донесся звук, эхом прокатившийся по каменному коридору. Звук был похож на громовой раскат, но с тем же успехом мог оказаться отдаленным пушечным выстрелом.

Тарик проснулся в аду.

Он тяжело обрушился на пол, врезавшись руками и коленями в жесткие металлические плиты. Застонав, Астартес изверг из себя кислую желчь вперемешку с амниотической жидкостью. В рвоте виднелись черные сгустки крови. Воин чувствовал себя странно: его тело было каким-то неправильным, а сигналы от кончиков пальцев никак не желали синхронизироваться с импульсами остальных нервных окончаний. Тарик попытался избавиться от наваждения, но чувство не уходило. Плоть висела на воине как сшитый не по мерке костюм.

Он взглянул вверх и моргнул — глаза не могли сфокусироваться. Вокруг метались тени и свет, сливаясь в смутные, неразличимые образы. Что-то возникло перед ним, и он понял, что это рука. Рука протянулась к Тарику, предлагая помощь.

— Давай, — сказал густой, утробный голос. — Поднимайся на ноги. Идем. Нам предстоит много работы.

Тарик схватился за руку и ощутил, что на месте пальцев у непрошеного помощника когти, — однако это не помешало воину встать. Ноги работали, мускулы наливались силой.

Сверкнули огни, слишком медленные, чтобы оказаться вспышками молний. Гром последовал за ними чересчур быстро и прозвучал чрезмерно близко. Орудийный огонь?Мысль ленивым слизняком просочилась сквозь окутывающую его разум пелену.

Тарик отдернул руку:

— Кто ты? Что происходит?

Ответом ему был резкий смех.

— Слишком много вопросов. Не дергайся, воин. Скоро все разъяснится.

Одна из теней придвинулась ближе и нависла над ним.

— Не сопротивляйся, Тарик. Позволь этому произойти.

Он услышал еще один гулкий смешок.

— Если расслабишься, будет не так больно.

Спину Тарика опалило жаром, жгучим и неукротимым, как лучи безжалостного солнца, — а в воздухе он заметил медленно опускающиеся пылинки. Он увидел стальные стены. Цепи и осколки стекла.

— Что происходит? — закричал Тарик, но слова потерялись в оглушительном грохоте орудия.

Ему был знаком этот звук: рев тяжелой болтерной пушки, ведущей автоматический огонь; снаряды, разрывающие керамит и плоть.

— Ты отлично справился, — сказали ему. — Лучше, чем мы ожидали. Ты открыл нам дорогу.

Человек-тень подошел ближе.

— Наше идеальное оружие.

— Что? — Тарик поднял руки в попытке защититься. — Я не понимаю…

— Тогда погляди на меня, — произнес голос. — И узнай истину.

В этот момент свет снова вспыхнул. Его яркие и острые лучи озарили существо, которое напоминало Астартес, но состояло из гниющего мяса, переломанных костей и ржавого железа. Лицо, бледное и распухшее, как у утопленника, кривилось в усмешке. Ниже, на груди существа, красовался символ восьмиконечной звезды.

— Предатель! — выкрикнул Тарик.

Прислужник Хаоса кивнул:

— Да, ты и есть предатель.

Тарик попятился, отчаянно мотая головой. Его череп налился свинцовой тяжестью.

— Нет…

— Твои руки. Посмотри на свои руки.

Тарик невольно взглянул вниз. Плоть, покрывавшая его сильные, мозолистые пальцы, исчезла, а на месте ее маслянисто блестели черные костяные дуги.

— Трансформация уже началась. Не сопротивляйся ей.

Кровь в жилах Тарика застыла от ужаса. Он отчаянно дернулся, своротив одну из опор и плюхнувшись обратно в медицинский резервуар. Из души его рвался бессловесный вопль отрицания, но сжавшееся горло не издало ни звука. Мускулы скрутились узлами, по телу пробежала судорога. Тарик чувствовал, как в нем вскипает что-то чудовищное, как оно перестраивает его мышцы и кости. Он сплюнул, и с губ его сорвалась кислота, обрызгав стены. Там, куда упали капли, в металле образовались дымящиеся воронки. Происходящее уже невозможно было отрицать.